Страница 60
– Да веселого мало. Летать не на чем, самолетов нет, кончился ресурс. Летчики приходят из училища и по пять лет ждут своей очереди, чтобы приступить к полетам. И какой из него летчик после этого? Стыдно признаться, я, летчик с двадцатилетним стажем, боюсь садиться в кабину самолета. Натренированности никакой. Лучшие летчики ушли на гражданку, кто в охрану, кто таксует. А помнишь, когда Миги пригоняли с завода после ремонта в полк, и через месяц резали на металлолом? А металлолом этот продавали по цене канализационных труб. Сейчас бы не одно поколение летчиков на этих самолетах на крыло поставили. А эти Миги под гильотину. Разве это не преступление? Кто ответит? Это измена Родине. Это прощать нельзя. Даже если та сука, что отдала приказ резать боевые самолеты подохла, танками сровнять могилу, сортир на ней поставить, – Потапов внезапно покраснел, тяжело задышал.
– Неужели нет сейчас людей в армии, кто реально оценивает обстановку, неужели положение столь безвыходно? – спросил Игорь, наливая в стаканы водку.
Потапов поднял бокал и, чокнувшись с Игорем, залпом выпил.
– Ты знаешь, я глубоко убежден, что в период перестройки всех патриотов истребили. К власти пришли люди-деньги. Это я их так называю, – Игорь опять закурил.
– Эти люди продают все, что продается. В том числе и Родину. Так вот, когда во время перестройки начали делить власть, то патриоты действовали лозунгами. Знаешь, как в былые времена, знамя вперед и личным примером на баррикады. Была даже группа генералов, которые написали письмо генсеку. Но люди-деньги купили все, и власть, и прессу. Время лозунгов ушло в историю, пришло время денег. Генералов-патриотов отправили в отставку, и в армии установилась власть денег. Все имеет цену, везде бонусы, отступные. Продают военную технику, аэродромы, военные городки и еще многое другое. Каждая должность стала что-то стоить. В результате по службе продвигаются не патриоты, а люди-деньги, которые имеют одну цель – деньги, деньги, деньги. Понятие патриотизма сохранилась только на уровне полка, еще в полках как-то не успели людей приобщить к продажности. А все, что выше полка – сплошной базар. А это страшно. Сколько я выступал на совещаниях в столице. Докладывал, что авиация находится в состоянии агонии. Не хотят слушать. Ты, говорят, Потапов, если хочешь служить, воду не баламуть. Временные это трудности. Страна из руин поднимется, тогда наберем летчиков и обучим как следует. А я спрашиваю: кто будет учить? Сейчас в полках остались единицы летного состава, кто когда-то летал. А кроме летчиков есть еще и группа руководства, это офицеры боевого управления, зоны посадки и прочие. Они ведь тоже уходят. И кто научит управлять экипажами, когда в воздухе одновременно сто самолетов? Кто покажет, если опытные офицеры уйдут?
Игорь закурил, Лешка молча слушал, лишь изредка пил чай.
– Мне кажется, все станет на круги своя. Когда появится возможность, наберут в летные училища курсантов и обучат. Будет еще у нас своя авиация, – Игорь попытался разрядить обстановку.
– Нет, Игорь, авиация уничтожена на генном уровне.
– Это как? – не понял Игорь.
– Ну, ты помнишь, как во времена нашей молодости все хотели быть летчиками, моряками. А сейчас? Ментами да бандитами. Не модно сейчас быть летчиками. Не идут в училища молодые парни. Я встречался с товарищем по училищу, он командир учебного полка. Так он говорит, сейчас нет конкурса в летное училище, не из кого выбирать. Знаешь, почему в Бразилии футбол сильный? Там каждый мальчишка с детства мечтает быть футболистом. Так и у нас было, мечтали быть летчиками, моряками, танкистами. Когда я поступал, конкурс был – двадцать человек на место, выбирали лучших. Говорили – авиация, это цвет нации. А сейчас? Нет, авиация уничтожена. Когда-то уже было такое, сокращали авиацию. Но тогда страна была мощная. Быстро оправились и восстановили летный состав. А сейчас теряется главное – методика. Я предлагал на совещании – нет денег, давайте сократим летный состав. Зачем нам двадцать полков с налетом летчиков по двадцать часов? Давайте оставим два полка, но дадим летчикам налет по двести часов. Самое главное – сохраним методику и инструкторов. В этом случае есть возможность восстановить потерянную боеготовность. Не хотят слушать. Да я и сам понимаю. Сократят полки, надо сокращать генералов да прихлебателей всяких. Опять же, больше людей, больше возможности воровать. Вот и вся арифметика, – Потапов опять налил водки и залпом выпил.
– Я тебя понимаю, – Игорь закурил, – на таких, как ты, пока еще держится авиация.
– Обидно, что в этой борьбе чувствуешь себя изгоем. Я порой думаю, может, я преувеличиваю, может, излишне драматизирую? – Потапов тоже закурил.
– А может, ты и вправду излишне преувеличиваешь, – с иронией сказал Игорь.
– Игорек, дорогой, – Потапов обнял его за шею, – я, когда на пьянку с большими начальниками попадаю, мне хочется застрелиться. Они же только шкурные вопросы обсуждают, кому должность, кому какие бонусы и отступные. А раньше, до этого бардака, напьются, друг друга за грудки рвали, топлива на полеты, запасные части на самолеты требовали. Потому что показатель твоей работы был один критерий – боевая готовность. Нет, другое время сейчас. Сейчас время людей-денег. Продадут они нашу страну. За копейку, – Потапов неожиданно встал и прошелся по комнате. Затем он остановился у окна и тихо сказал: – Обидно, что жизнь так проходит. Я же ведь максималист по натуре. Всегда первый. Я хороший летчик, хороший командир. А вот из-за этого бардака в армии засиделся в командирах полка. Сейчас уже неперспективный. Жить тошно становится. Чувствую себя неудачником.
– У каждого в этой жизни свое место, – неожиданно тихо сказал Лешка.
– Как это? Получается, буду я стремиться к какой-то цели или не буду – результат заранее известен? – Потапов сел на место.
– Господь каждому из нас определил свое место в этой жизни. У каждого свой путь, – опять сказал Лешка также тихо.
– Да что ты заладил, свой путь, свой путь. Получается, можно ничего не делать – станешь тем, кем тебе твой господь определил? – спросил раздраженно Потапов.
– Человек должен родиться, получить образование, профессию, родить детей, вырастить их, поставить на ноги и затем умереть. Это роль человека на земле. А каким путем ты пойдешь по жизни – тебе укажет Господь. У одного этот путь в роскоши, у другого в нищете. Но принимать все надо одинаково – это твой путь. Главное, в стремлениях своих не пропустить радости жизни. Ведь самое великое благо на земле – это жизнь. И наделены мы ею одинаково – и принц, и нищий. Прими свой путь таким, какой он есть, – и ты увидишь, что тебя окружает столько земной радости, незаметной в стремлении к неосуществимому. Человек должен работать, быть честным в своих делах. А предел достижимого тебе определил Господь еще при рождении. Не надо жить с задранной ввысь головой. Конечно, стремление к высокому достижению похвально. Но необходимо видеть, что у тебя под носом. А под носом зачастую и семейное счастье, и уважение людей, и любимая работа. И еще. Важно, как ты сам относишься к себе. Если ты хорошо делаешь свое дело, крепко «держишь» штурвал в руках, умело ведешь за собой людей – ты мужик, ты состоялся в этой жизни. И неважно, что ты не стал генералом. Важно, что на своем месте ты первый, ты лидер. За это надо уважать себя, – Лешка говорил тихо и спокойно.
– Да… Есть в твоих словах великий смысл, – Игорь опять налил водки и подняв стакан сказал, – давай, Виктор Петрович, помянем тех, кто не вернулся из полета.
– Пусть земля им будет пухом, – Потапов тоже встал и залпом выпил.
Потапов уезжал далеко за полночь. Его терзало двоякое чувство. С одной стороны, он был рад встрече с Лешкой, но то, каким тот стал, очень расстроило его. Его тронули Лешкины слова о смысле жизни. А ведь и вправду, за стремлением сделать карьеру он забывал, что у него есть любимая Тоня, сын Максимка, дочь Даша. И что все они его очень любят. Ведь какое счастье – быть с ними рядом. А как его любят подчиненные? Он вспомнил, как по гарнизону прошел слух, что его снимут с должности, когда он выступил с докладом на совещании в столице. Тогда даже прапорщик Семенец подошел к нему и не по уставу сказал, что если Потапа уволят, то они устроят забастовку. Он был хорошим командиром полка, его работа приносила ему удовольствие. Может, это тоже счастье? И ему вспомнились слова Кольки Степанова: «Лучше быть головой у собаки, чем хвостом у льва». Ему стало как-то легко на душе. Нет, он обязательно будет по-другому смотреть на жизнь. Скорее бы в часть, в свой кабинет. Как много надо сделать. И обязательно надо изменить отношение к семье. Тоня забыла, когда он ей дарил цветы. А дети? Нет, приеду, все будет по-другому. Уже стоя в тамбуре вагона, он курил папиросу за папиросой, с улыбкой глядя в ночную темноту.
***
Первый снег пушистым ковром накрыл землю. Легкий морозец пощипывал Лешкины щеки. Он бежал легким бегом, прислушиваясь к своему дыханию. Утренняя зарядка стала для него привычным делом. Пробежав пять километров по школьному стадиону, расположенному недалеко от его дома, он стал заниматься на спортивных снарядах. Несмотря на приближающийся сороковой рубеж, Лешка хорошо выглядел. Он был в прекрасной спортивной форме, всегда выбрит и подстрижен, он привлекал внимание многих женщин. Даже его скромная одежда шла ему. Но те знаки внимания, которые ему оказывали женщины, не трогали его. Он был замкнут в себе, жил прежним образом жизни.
Дома, как всегда, он принял душ и, позавтракав, пошел на работу. Сегодня, по графику, баню посещает «папа». Так его когда-то назвал Игорь, и это прозвище как-то прочно прилипло к нему. Папа – это мэр города Кольцов Григорий Семенович. Небольшого роста, подтянут, волосы подстрижены «ежиком». Маленькие глаза, близко посаженые к носу, делали его взгляд похожим на взгляд волка. Игорь рассказывал, что в тревожные девяностые годы Кольцов был криминальным авторитетов по кличке Хук. Несмотря на свой маленький рост, он обладал большой силой и мог одним ударом свалить любого. Затем каким-то образом он стал владельцем местного мясокомбината и железобетонного завода. После этого пошел в политику. Несмотря на то, что в городе его все знали и помнили, как он начинал свой бизнес, на первых же выборах мэра он с «убедительным» отрывом от соперников победил. Телевизор и газеты сделали свое дело – из уголовника он превратился в государственного деятеля, активно борясь с нищетой и преступностью. Все как-то сразу поверили, что он сможет победить взяточничество местных чиновников, займется ремонтом дорог и пересажает обнаглевших рэкетиров. И вправду, как только он принял должность, сразу стали видны плоды его труда. Первым делом он разогнал рэкетиров. Если на городском авторынке кротко стриженные пацаны собирали дань с продавцов, то Кольцов огородил территорию забором и теперь каждый въезжающий законно платил за въезд. Так случилось и на всех городских рынках. Теперь все платили за аренду места какому-то ООО «ХУК», и коротко стриженые пацаны переоделись в форму охранников. Все стало по закону. И, что примечательно, все сразу заговорили, как Кольцов разом покончил с вымогателями, и что он, наконец, наведет порядок в городе.
В бане Лешка убрал все комнаты, проверил продукты в холодильнике, в помывочной положил новое мыло, шампунь. Свою работу он делал старательно, и скоро все помещение засверкало чистотой. Еще раз оглядев все потайные уголки, Лешка заварил себе чай и уселся поудобней у окна, с удовольствием уплетая любимый бутерброд с сыром и маслом. Темнело рано, и, включив наружное освещение, он продолжал смотреть в окно, сидя неподвижно в кресле. Скоро приехали работники ресторана и наполнили холодильник свежими продуктами и спиртными напитками. Все было, как обычно.
Яркий свет фар на мониторе наружного наблюдения привлек Лешкино внимание. К воротам подъехали несколько машин. Впереди стоял «Мерседес» мэра. Лешка привычным движением открыл ворота и пошел встречать гостей.
– Добро пожаловать, гости дорогие, – открыв заднюю дверь машины, поприветствовал он гостей.
Мэр молча вышел из машины и едва заметно кивнул Лешке. Быстрым шагом он проследовал в помещение, свита поспешила за ним. Как обычно, Лешка помог гостям раздеться, проводил их в парную и начал свою привычную работу. Он был весь занят Кольцовым. Несколько раз как следует попарив его, он сделал ему массаж и уложил на кушетку отдыхать, не забыв предложить ему рюмку водки.
Затем он проделал такую же процедуру с его замом и управляющим делами.
Скоро чиновники собрались в банкетном зале, где Лешка накрыл стол с закусками и спиртным. Все были в хорошем настроении. Лешка знал, что Кольцов пьет много, поэтому сразу налил по полному стакану водки. Начальники пили, закусывали, не замечая Лешки. Он был, как тень, и появлялся только тогда, когда был нужен.
– Ладно, бояре, выпили маленько, теперь о делах. Магомед, я смотрел баланс нашей фирмы «Межа» по продаже земли. Меня не радуют дела. Почему прибыль уменьшилась? Что, земля в городе уже никому не нужна? – обратился Кольцов к управляющему делами Керимову.
– Почему не нужна? Архитектура завалена заявками на землю. Не хотят покупать через нашу фирму, норовят сами оформить, – Керимов виновато опустил глаза.
– Надо дать всем понять, что взять землю в аренду в городе можно только через фирму «Межа». Если хоть одна заявка на землю будет оформлена напрямую, в обход «Межи», я отправлю тебя опять в твой Чуркестан. Ты меня понял? – Кольцов повысил голос и угрожающе сдвинул брови.
– Понял, папа, только все трудней работать. Архитектор норовит своих протолкнуть, прокурор своих. Я не могу прокурору отказать, ты же знаешь, он давно копает под нас. Зачем портить отношения? – Керимов вопросительно посмотрел на мэра.
– У прокурора свой бизнес. Ему хватит денег с городского рынка, который я ему отдал. Пусть стрижет «зелень» там. Будет залупаться, я найду способ заткнуть ему рот. Завтра вызовешь главного архитектора и поставишь ему задачу – ни одной заявки на землю не оформлять, только через «Межу. Ни один землеотвод не должен «пройти» мимо «Межи». В городе все должны знать, земля стоит больших денег, и на халяву ее не получит никто. Это мой кусок хлеба, – Кольцов потянулся за сигаретой. Лешка сразу поднес зажигалку.
– Так, теперь по «Фактории». Как там дела? – он вопросительно посмотрел на Керимова.
– Все бюджетные закупки проводим только через нее. Папа, только мне тяжело, и продукты, и стройка, и земля. Все на мне. Есть человек, умный и преданный. Я его из зоны вытащил. Он за меня будет землю есть, – Керимов закурил, пуская кольца дыма.
– Мне он должен дела вести, а не землю есть. Где он? Покажи мне его.
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71