Страница 32
– Ну да, мы же все великие, нас же сам Потап учит, – Семин ушел, не желая продолжать разговор.
– Миша, дай сигарету, – Потапов глубоко затянулся, – мужики, не расслабляться, технику потрепали на учениях, могут быть отказы. Поэтому ухо держать востро, сейчас еще раз повторить действия в особых случаях. Обращаю внимание – на аэродром заходим по приборам, даже если простые метеоусловия.
Визуально контролируем, а пилотируем по приборам. Я смотрел карту погоды, навстречу идет фронт облачности, поэтому еще раз отработать на земле «пеший-по-летному» заход на посадку по приборам.
В это время раздался рев форсажей. На взлет пошла спарка Су-27. Из-за рева двигателей ничего не было слышно, и все взглядом провожали взлетающий истребитель. Через минуту рев стих, и Потапов вернулся к инструктажу. Он достал карту и хотел что-то показать летчикам, как Тимур удивленно спросил:
– Командир, что это?
За самолетом вместо двух струй от двигателей тянулась только одна. Потапов не успел ответить, как из динамика на высотном домике раздался взволнованный голос пилотов:
– 005-й, заброс температура правого двигателя, двигатель отключил, иду на левом. Прошу экстренную посадку.
Летчики молча уставились на выполнявший первый разворот самолет.
– 005-й, после второго разворота сливайте топливо и на посадку, – спокойно ответил руководитель полетов, – как левый двигатель?
– Левый в порядке, приступаю к сливу топлива.
– Инспектора из Москвы приехали подлетнуть, – услышал Лешка, как Буйновский переговаривался с Москаленко.
За самолетом потянулся длинный белый шлейф сливаемого топлива. Через секунду он превратился в огненный.
– 005-й, пожар на борту, катапультируюсь, – доложил летчик.
– 005-му катапультироваться, – сразу же последовала команда РП.
Все происходило совсем рядом, до самолета было не больше трех километров. Казалось, все происходит, как в кино. Сначала улетели фонари самолета, затем хлопки, и в воздухе раскрылись два купола парашюта. Самолет как будто завис в воздухе и, свалившись в плоский штопор, сухим листом упал на землю. Раздался взрыв, и черный дым взвился в небо. Через летное поле, ревя сиренами, понеслись пожарные машины и «санитарка».
– Ничего себе, шоу, кранты сегодняшнему перелету. Теперь пока разбор аварии не закончат, нам здесь торчать придется, – почесал затылок Мишка.
– Да, неделю точно просидим, – Тимур прикрыл глаза ладонью, стараясь рассмотреть, что происходило на месте пожара.
Вдали показалась «санитарка», которая везла катапультировавшихся летчиков. Она на большой скорости понеслась к командному пункту.
Летчики обменивались впечатлениями от увиденной аварии. Все разделились на группы и занялись своим делом. Кто-то принялся расписывать преферанс, кто-то лег дремать на траве. В общем, было понятно, перелет отменят и торчать здесь до вывода комиссии по аварии.
Через час после показательного катапультирования из динамика раздался голос Звягинцева:
– Летному составу срочно собраться в классе предполетных указаний.
Летчики лениво пошли в класс предполетных в ожидании того, что им объявят от отмене перелета и доведут план учебных занятий.
Командир полка почти бегом залетел в класс и с ходу начал:
– Уходим через полчаса. Главком ВВС лично разрешил перелет. Вкратце довожу предварительные результаты по аварии. После взлета попала птица в правый двигатель. Летчики продолжали полет на левом двигателе, как вы знаете, для Су-27 это не проблема. Когда пилоты приступили к сливу топлива, они не убрали обороты, как положено по инструкции, и поэтому оно воспламенилось от работающего двигателя. Пожара на самолете не было, это горело топливо за самолетом. Летчикам стоило прекратить слив, как пламя прекратилось бы. В результате брошена исправная машина. Вопросы есть? По самолетам.
Пилоты, обрадованные тем, что улетают домой, заторопились к самолетам.
На стоянке царило оживление. Техники готовили самолеты к вылету. Лешка подошел к самолету, осмотрел его и сел в кабину, ожидая своей очереди на вылет. Столько впечатлений! Ладно, все прочь из головы. Сейчас только перелет.
– Группе 346-го, запуск, – прозвучала команда РП.
«Ну, поехали», – подумал про себя Лешка и приступил к запуску двигателя.
***
Баку встретил прилетевший полк моросящим дождем и низкой облачностью. Пробив облака на высоте 400 метров, Лешка увидел море. Казалось, волны совсем рядом. Он бросил взгляд на высотомер, тот показывал 400 метров, для контроля проверил еще и по радиовысотомеру – все в порядке, но близость воды заставляла волноваться. Выдерживая планки посадочной системы в нулевом кольце, Лешка старался вести самолет по глиссаде как можно строже. Наконец долгожданная полоса, которая одним концом упиралась прямо в море.
Зарулив на стоянку, Лешка выключил двигатель. От всего пережитого чувствовалась усталость. Только сейчас, расслабившись, он почувствовал, как ломит все тело и раскалывается голова.
Выйдя из самолета, он расписался в журнале замечаний.
– Командир, все в порядке? – спросил техник самолета старший лейтенант Павленко.
– Нормально, голова побаливает, наверное, от переутомления, – Лешка сложил защитный шлем в матерчатый мешок и, закинув его через плечо, направился в высотный домик.
В высотном домике уже не было сутолоки и галдежа. Чувствовалась общая усталость. Наскоро поужинав, летчики отправились в местную гостиницу.
В номере, почти не разговаривая, все сразу уснули.
Утром Лешка проснулся как новенький. Усталость прошла, впереди ожидал аэродром «Каретный» и встреча с Катей. Мысли роем кружили голову. Он хотел увидеть Катю, но Светкины глаза он тоже не мог забыть. Путаясь в своих чувствах, он решил плыть по течению. Время все расставит на свои места.
Перелет уже не вызывал волнения, пришла какая-то обыденность и спокойствие. После взлета, собравшись в группе, Лешка включил автоматический режим управления. Впереди летели Потапов, Артур и Мишка. Толстый слой облаков скрывал землю. Яркое солнце светило сверху. Казалось, что в небе никого, кроме них, нет.
«Как красиво, – подумал Лешка, – неужели и я, так как они пилотирую такой красавец?»
Для уверенности он посмотрел в зеркало заднего вида, направив его на себя.
– Точно я, – ухмыльнулся он, – красавец, – подмигнул он себе.
В эфире летчики переговаривались с наземными пунктами управления, передавая и принимая управление с земли. Наконец вошли в зону управления «Симфонии».
– 346-й, управление принял, под моим контролем, – услышал Лешка знакомый голос, – 348-й парой с вами?
– Здесь мы, «Симфония», как здоровье? – Мишка ответил бодрым голосом.
– Молодцы, сынки, не подкачали, я после того случая ведро валерьянки выпил.
– Мы тоже выпили ведро, но только не валерьянки, – вступил в разговор Лешка.
– Ребята, я написал рапорт по команде, чтобы вас к награде представили.
– Ты нам лучше сала пришли, нам медалей не надо, – ответил Мишка.
– Хватит галдеть, – строго одернул всех Потапов.
Лешка вспомнил, как они с Мишкой пересекали эти трассы, но почему-то не чувствовал себя героем. А вот спирта с этим диспетчером он бы выпил с удовольствием.
«Странно, – подумал он, – ни разу человека не видел, а хочется с ним встретиться».
Посадка на аэродроме «Каретный» была посложнее, чем прежде. Встречный ветер и видимость 2–3 километра были настоящим испытанием для новичков.
Приземлившись строго по центру полосы, Лешка опустил носовое колесо и выпустил тормозной парашют. От встречного ветра самолет почти сразу остановился. Зарулив в ближайшую рулежную дорожку, Лешка вытер пот с лица.
«Да, недаром Потап говорил, что праздновать дома будем», – подумал он.
Подруливая к стоянке, он стал взглядом искать Катю. Видимо ветер и моросящий дождь помешали ей прийти на стоянку, и она ждет его в высотном домике. Выйдя из кабины, он почти бегом побежал к высотному домику.
– Леха, ты куда? – услышал он Мишкин крик, – самолет кто будет заправлять?
– Миха, помоги, я скоро.
– Тьфу ты, Дон Жуан хренов, – выругался Мишка и пошел заправлять Лешкин самолет воздухом.
Лешка прибежал в высотный домик, но Кати там не оказалось. Он набрал номер ее домашнего телефона, в ответ были только длинные гудки. Тут вошел Петя Пятницкий.
– Привет, победители, – он обнял Лешку, – наслышаны, как вы ПВО преодолевали. Да и ты, говорят, отличился?
– Отличился, отличился, – быстро проговорил Лешка, – ты Катю не видел?
– Да она возле стоянки была, я ее перед вашим прилетом видел, – Петя недоуменно пожал плечами.
Лешка рванул на стоянку. Первые самолеты уже запускали двигатели, было получено добро на последний этап перелета. Лешка пробежал вдоль стоянки. Кати нигде не было.
– Понамарев, ты что, как ужаленный бегаешь, занимай готовность, Буйновский уже на полосу выруливает, – услышал он голос инженера полка подполковника Гром.
Лешка еще раз, в надежде увидеть Катю, оглядел окрестности стоянки и побежал к самолету. Сидящий в кабине соседнего самолета Мишка погрозил ему кулаком.
Катя в это время стояла в березовом леску, который примыкал к стоянке самолетов. Ветер растрепал ее волосы, и по лицу стекали слезы вперемешку с каплями дождя.
«Ну почему это со мной? – думала она, – почему все так хорошо начиналось, как они были счастливы с Вовкой, как любили друг друга. Но почему он погиб?» Ей хотелось крикнуть: «Вовка, за что ты так со мной поступил, почему оставил, недолюбив, за что ей, молодой, такие испытания. И сейчас, своей любовью, не отпускаешь».
Она знала бортовой номер Лешкиного самолета и видела, как он зарулил на стоянку. Как вышел из самолета, как метался по стоянке в ее поисках, но так и не вышла к нему. Когда она шла на аэродром, то думала, что, может быть, у них с Лешкой что-нибудь получится, что маленькому сыну нужен отец, что и она еще молодая и красивая.
Но стоя в лесу, обнимая одной рукой березку и прижавшись к ней щекой, она вдруг поняла, что мертвый Вовка всегда будет между ними, и что, лаская Лешку, она будет представлять, что это ее Вовка. И всю жизнь будет ждать, когда дверь откроется и в комнату войдет он. Рано или поздно Лешка поймет это, и от этого он тоже будет несчастлив. Когда Лешка сел в кабину самолета и закрыл фонарь, Катя поняла, что он улетает навсегда. Она подняла голову к небу и тихо, по-бабьи, завыла. Капли дождя падали ей прямо в глаза, и она не чувствовала их. Высоко над головой шумела листьями береза, как бы рыдая вместе с Катей. Женщина уже кричала в голос, но рев взлетающих и рулящих самолетов заглушал ее. Сильный ветер трепал волосы, и дождь мелкими струями стекал по лицу и шее. Она была почти вся мокрая. Обессилев, упала на колени и, наклонив голову, беззвучно заплакала.
Рев самолетов смолк так же резко, как и начался. А Катя все стояла на коленях, обнимая березу. Сил не было ни кричать, ни плакать.
«Улетели», – подумала она.
– Ну, что, подруга, все, пора домой, – сказала она осипшим голосом березе.
На душе была пустота. Тяжело поднявшись, она поправила берет на голове и медленно побрела домой. Она будет часто приходить к этой березе, как к лучшей подруге, делясь с ней горькой долей молодой вдовы.
***
После взлета группа Потапова пробивала облака по одному. Чем ближе был свой аэродром, тем толще становились облака. Расстояние между самолетами было примерно тысяча метров. В облаках для наблюдением за самолетами группы Лешка включил прицел. На экране четко обозначились три метки от впереди летящих самолетов.
«Так, спокойней», – подумал он.
– 346-й, за облаками, высота 10 600. Лечу по верхней кромке облаков, – доложил Потапов.
– 347-й, за облаками, ведущего не наблюдаю, – доложил Артур.
– Займи превышение 300 метров, выдерживай курс и скорость, – спокойно доложил Потапов.
– 348-й, за облаками, ведущего вижу, пристраиваюсь, – сказал Мишка.
Лешка видел на экране прицела, как одна метка стала уклоняться от группы влево, но пока не стал вмешиваться, дожидаясь выхода за облака.
– 48-й, 47-го видишь? – спросил Потапов Мишку.
– Наблюдаю только один самолет, – ответил тот.
– Хорошо, пристраивайся.
Лешка выскочил за облака неожиданно. Яркое солнце резануло по глазам. Посмотрев вперед, он увидел самолеты Мишки и Потапова.
– 349-й, наблюдаю группу, пристраиваюсь, – доложил он Потапову.
– 49-й, ищи 47-го, – дал команду Потапов.
– Я его вижу по прицелу, он уклонился влево. 47-й, посмотри вправо, там ведущий, – дал команду Лешка.
– Он справа не увидит, солнце мешает. 47-й, возьми вправо плюс тридцать градусов. 49-й, как он пересечет мой курс и окажется справа от группы, подскажешь, – вмешался Потапов.
– 47-й, понял, курс плюс тридцать.
Лешка видел, как метка на экране стала плавно перемещаться вправо и вскоре пересекла курс ведущего.
– 47-й пересек курс ведущего, – доложил Лешка.
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71