Страница 24
– Это наши жены, Вера и Оля, – спохватился Мишка, – Петрович, да ты присаживайся.
– Я, пожалуй, сполосну руки, – смущенно сказал Потапов и направился в ванную комнату.
В это время из кухни с подносом только что испеченного печенья вышла Тоня. Они столкнулись, и печенье посыпалось на пол. Потапов и Тоня наклонились его собирать, бросая неловкие взгляды друг на друга. Когда печенье было собрано, они минуту стояли друг против друга, не зная, что сказать. Потапов стоял оцепенев, загородив девушке проход, и молча смотрел ей в глаза. Тоня испуганно спросила:
– Можно пройти?
– Да, да, конечно, – пришел в себя Потапов и пропустил Тоню.
Когда он вышел из ванной комнаты, Артур представил ему Тоню:
– Петрович, а это группа поддержки, помощница наша на случай родов.
– Я, кажется, успел напугать вашу группу поддержки, – с улыбкой сказал Потапов.
– Ну, теперь будете заглаживать свою вину, садитесь рядом, – шутливо предложила Оля.
– Петрович, ты все знаешь про наших девчонок, а они все знают про тебя, поэтому первый тост будет не за знакомство, а за встречу, – с наигранным кавказским акцентом сказал Тимур, и все дружно его поддержали.
После нескольких тостов включили музыку и стали танцевать. Лешка успел заметить, что Потапов глаз не сводит с Тони. Было видно, что ему ужасно хочется пригласить ее, но он не решается из-за большой разницы в возрасте. И, когда Артур с Мишкой пригласили своих жен на танец, он под столом наступил на ногу Тимуру и дал знак, чтобы сидел на месте. За столом наступила неловкая тишина. Тоня почему-то покраснела и собралась подняться, как вдруг Лешка соскочил и, схватив Тимура за руку, быстро сказал:
– Мы, это, с Тимурчиком на кухню, чайник поставить. Петрович, не давайте скучать Тоне, пригласите ее на танец, – и потащил Тимура на кухню.
Потапов как послушный первоклассник кивнул головой и негромко ответил:
– Да, да, конечно, Тоня, я вас приглашаю.
Тоня покраснела еще больше и пошла танцевать с Потаповым.
– Слушай, из тебя сваха хорошая получится, – тихо сказал Тимур, когда они вышли на кухню.
– Ты что, не видишь, как они смотрят друг на друга. Это, брат, называется любовь с первого взгляда.
Вечер прошел весело и интересно. Шутки, смешные истории, анекдоты следовали один за другим. Ольга и Вера держались за большие животы и уже не раз предупреждали о возможности преждевременных родов. Затем начались танцы. Потапов целый вечер не отходил от Тони. Его смущала большая разница в возрасте, но было видно, что Тоня понравилась ему. Когда пришло время прощаться, он поцеловал ей руку. Тоня одернула руку и покраснела, а Мишка с Лешкой заговорчески переглянулись. Всем было очень хорошо. Может, это и есть счастье?
***
На следующий день ровно в пятнадцать ноль-ноль командир полка встал с наполненной рюмкой. Полковом место – это лесная поляна с длинными столами неподалеку от гарнизона. Здесь собрались летчики чествовать своих товарищей, достигнувших уровня третьего класса. Перед приходом летчиков уже похлопотали официантки из летной столовой, и столы буквально ломились от закуски.
– Товарищи летчики, – начал торжественно командир полка полковник Звягинцев. В это время из кустов выскочил опоздавший капитан Языков.
– Разрешите присутствовать, – смущенно откозырял он.
– Языков, на моих часах пятнадцать ноль-две, вы опоздали на две минуты, – строго сказал командир полка.
– Товарищ командир, да меня, это, жена подпрягла, в магазин бегал, – попытался оправдаться Языков.
– Товарищ капитан, вы опоздали не на пьянку, а на офицерское собрание, попрошу выйти вон, – строго сказал командир.
Языков, опустив голову, скрылся в кустах.
– Я с радостью докладываю, что наши лейтенанты первыми из прошлого выпуска в Военно-Воздушных силах достигли уровня третьего класса, – продолжил командир, – нет, вы не ослышались, первыми в ВВС. Несомненно, решающую роль здесь сыграл капитан Потапов.
Потапов встал.
– Я рад сообщить, что капитан Потапов представлен к присвоению воинского звания майор.
Летчики радостно зашушукались.
– Я поздравляю всех с очередной победой нашего полка и предлагаю тост за юбиляров, – командир выпил рюмку до дна и поставил ее на стол.
– Ну, Потап, берегись, теперь на неделю загуляем, – крикнул капитан Семин с другого конца стола.
– Вы сначала звание дождитесь, а то, как всегда, залетите до прихода приказа, – сказал строго Буйновский.
Следующим тост говорил замполит полка.
– Товарищи офицеры, несомненно, это победа всего полка. Я предлагаю тост за техников, офицеров боевого управления, связистов, коммунистов и комсомольцев – всех, чьим трудом обеспечивалась эта победа.
Дружно зазвенели стаканы. После короткого перерыва встал заместитель командира полка по летной подготовке подполковник Татаринов. Подняв рюмку, он коротко сказал:
– Третий тост за тех, кто не вернулся из полета.
Летчики встали и молча выпили.
После этого командир объявил перекур. К лейтенантам подошел замполит эскадрильи майор Москаленко.
– Так, хлопцы, у нас традиция, молодые лейтенанты обеспечивают отход. Это значит, вы уходите последние, и если кто-либо из офицеров не рассчитает свои силы, ваша задача доставить его домой.
– Задачу поняли, – за всех ответил Лешка.
Дальше офицерское собрание проходило по не раз уже отработанному сценарию. Тосты следовали по порядку, выступающие старались быть по-военному краткими. Постепенно летчики «полетели», начались байки о полетах. Лейтенанты после инструктажа замполита старались не пить и, развесив уши, слушали воспоминания бывалых пилотов.
– Николай Иванович, расскажи, как ты на Ближнем Востоке воевал и как тебя сбили, – попросил Семин.
– Как сбили? Да просто. Дольше положенного зазевался на подскоке, меня тут же евреи и выпасли. Молодой был, старший лейтенант. Только хлопок услышал, когда ракета попала, сразу по ручкам и на выход. Хорошая катапульта на Миг-21. Помню, только парашют раскрылся, уже земля, вот она, родимая. Упал на песок, лежу, соображаю, что делать. Знаю, что территорию израильтяне контролируют, значит, минут через пятнадцать поисковики их появятся. Что делать? Когда приземлялся, успел заметить, что дорога рядом проходит.
Летчики подошли поближе к рассказчику, а молодые лейтенанты вовсе раскрыли рты.
– Собрал парашют и бегом на дорогу, – продолжал Татаринов, – а жара, под пятьдесят. Выбежал на дорогу и побежал, нарочно песку побольше на дорогу, чтобы, значит, видно было, в какую сторону побежал. Через сто метров парашют бросил, а еще через сто снял ботинки и побежал в обратную сторону. Но уже без следов. Пробежал с километр и на обочине зарылся в песок, только нос оставил дышать. Смотрю, летят, братья иудеи. Села вертушка, забегали они. Через некоторое время машины подъехали. Собрали они мой парашют, и в другую сторону все ломанулись. А я выбрался из песка и пошел обратно. Иду, а сам думаю, как линию фронта переходить? Она в то время по каналу проходила. В общем, к вечеру добрел до линии фронта. А по каналу прожектора, как на Красной площади. Светлее, чем днем. И периодически постреливают. Сел на берегу, ноги руками обхватил и думаю, прощай, моя Галка, и мамка с папкой прощайте. В общем, струхнул, честно скажу. Час просидел, а тут вижу, ящик по реке плывет, мимо меня. И тут меня осенило. Схватил я его, сам залез в воду, голову просунул в ящик и поплыл по течению, постепенно подгребая к нашим. Вроде, плывет ящик, и все тут. Все время бога молил, чтобы очередью не полосонули по ящику шальные евреи. В общем, доплыл. На берег выбрался, ползу потихоньку, только голову приподнял, как прикладом по башке и схлопотал сразу. Хорошо, ругнуться матом успел. Пехота наша в охранении была. Они и заметили. Подумали, что враг. Когда ругнулся, поняли, свой. Спиртом отпоили. А через сутки в полку был. В госпитале месяц провалялся и домой. В Союз. А шрам на голове от приклада до сих пор. Не зарастает.
– Да, Ближний Восток – дело серьезное, – сказал начальник боевой и тактической подготовки Владимир Карлович, которого за почтенный возраст, ему в этом году исполнялось сорок пять лет, пилоты звали «папа Карло».
– Полетели мы на учения в Туркмению. Неделю поработали там, завалили три мишени Ла-17, по «земле» отстрелялись, маневренные бои покрутили, получили заслуженную пятерку и перед отлетом домой, чисто символически, решили отметить победу. Собрались эскадрильей в комнате комэски, по сто грамм выпили, сидим, разговариваем. Че-то коснулись, кто, где заначку от жены прячет.
Был у нас замполит эскадрильи. Из молодых да ранних, Колька Семенов. Правильный весь такой. Говорит, я заначек от жены не делаю. Сколько надо денег держу открыто, никто у меня по карманам не шарит. Ну, пацаны посмеялись. А ночью, когда он спал, в нагрудный карман, куда мы сроду не лазаем, положили пару презервативов. Прилетаем, значит, домой. Как положено, праздничный ужин в семье, ну и все такое (Карлович заговорчески подмигнул). А когда Колян, значит, заснул после тяжелой командировки, жена решила постирать летный комбинезон к завтрашним полетам. И, как положено добропорядочной супруге, «пробежала» по карманам. И как же она удивилась, когда в одном кармане – презервативы. Естественно, ее оскорбленное самолюбие не позволило терпеть до утра, и она этими презервативами – в спящего Кольку. Признавайся, подлец, что это такое? Колька сразу смекнул, в чем дело, и говорит, мол, это нам всем врач в командировку выдает. Ну, я вот не использовал, привез домой. Успокоилась его баба, и на следующий день по гарнизону, так, мол и так, врач всем выдал по два презерватива, мой привез, а ваши? В общем, разборки были серьезными. Кое-кто побитый пришел на построение. Ну, а Кольке, какие претензии, шутка, она и в Африке шутка.
Летчики дружно рассмеялись. Мишка, Лешка, Тимур и Артур слушали рассказы старых пилотов, как завороженные. Вскоре, после очередной рюмки, некоторые летчики стали «терять равновесие». Видя это, командир, который казался абсолютно трезвым, несмотря на то, что пил наравне со всеми, подал команду:
– Ну, пилоты, на посошок и нашу, полковую.
Летчики выпили и дружно грянули:
Мы, друзья, перелетные птицы…
Песня разнеслась далеко и была слышна даже в гарнизоне. Это был своеобразный знак женам: надо встречать своих мужей. Допев песню, командир громко скомандовал:
– Товарищи офицеры!
Летчики встали по стойке смирно.
– Всем по домам!
Пилоты потянулись в сторону гарнизона. Москаленко подошел к лейтенантам и сказал:
– А теперь ваш выход, хлопцы, берете шефство над самыми «уставшими» и обеспечиваете их благополучное прибытие домой.
– Будет выполнено, – лихо отдал честь Тимур.
Москаленко пошел догонять комэску, а лейтенанты стали договариваться, кому помочь добраться до дома. В это время к ним подошел Потапов. Он был абсолютно трезв. Даже лейтенанты позволили себе немного выпить, а Потапов, балагур и выпивоха, трезв – это была сенсация. Лейтенанты недоуменно переглянулись.
– Ребята, неудобно напрашиваться в гости, но я предлагаю продолжить наш праздник. Я бы вас к себе в общагу пригласил, но боюсь, что ваши девчонки будут чувствовать себя там неуютно, – сказал Потапов.
– Конечно, мы с радостью, – с улыбкой согласился Тимур, – вот только развод закончим, я думаю, через полчаса можно собираться.
– Прошлый раз у Артура собирались, а сейчас я приглашаю всех ко мне, – сказал Мишка.
Вскоре все собрались за столом у Мишки дома. Не пришла только Тоня.
Потапов тихо спросил у Артура:
– А где Антонина?
– Не пошла, стесняется. Она ведь еще ребенок. Ее ведь еще даже на танцы родители не отпускали, – шепотом ответила за Артура Вера.
– А можно я попытаюсь ее уговорить? – прошептал Потапов.
– Попробуйте, – улыбнулась Вера.
Потапов встал и направился в квартиру Артура, которая находилась напротив. Постучав в дверь, он открыл ее.
– Разрешите? – сказал он входя.
Навстречу выбежала Тоня, в домашнем халате, совсем еще ребенок.
– Ой, – испугалась она, увидев Потапова, – а дома никого нет.
– Я знаю, что никого нет, – грозно сказал Потапов, – руки вверх, это ограбление.
– А я вас помню, вы Потапов, самый лучший в мире летчик, – улыбнулась Тоня.
Потапов покраснел.
– Это кто же придумал такое? – спросил он, смутившись.
– Да нам с Верой Артурчик уже второй день все уши прожужжал, – Тоня по-прежнему улыбалась, и от этой улыбки Потапов растерялся, как пацан.
– Тоня, может, вы посидите с нами? – промямлил он.
– Да мне как-то неудобно, вы все взрослые.
– А если вас попросит самый лучший в мире летчик? – улыбнулся Потапов.
Тоня подняла на него глаза и с улыбкой ответила:
– Самому лучшему в мире летчику я отказать не могу, только переоденусь.
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71