Страница 30
В эфире, да и в высотном домике, стояла гнетущая тишина. Все были в напряжении, особенно летчики первой эскадрильи (готовность №1) и офицеры командного пункта. Волнение было столь велико, что летчики в высотке переговаривались шепотом. В эфире раздавались периодическое щелканье кнопок передатчиков летным составом, находящихся в кабинах самолетов. Это был признак нервозности. Все знали, что вот-вот «Лашки» поднимутся в воздух и начнется работа, которая снимет напряжение и волнение. Каждый займется своим привычным делом, но ждать этого сигнала – трудное испытание. Техники стояли возле самолетов, автомобильная техника была сосредоточена на специальной стоянке, по аэродрому не было никакого движения. Казалось, вся эта военная машина замерла перед решительным броском.
И вот, наконец, громкая, короткая, как выстрел, команда в эфире:
– Звену 101-го, воздух.
Вот он, момент истины. Все мгновенно пришло в движение. Трудно передать эмоции летчика, сидевшего в кабине истребителя. После часа ожидания, когда каждый нерв твоего тела натянут до предела, когда от напряжения немеют руки и тело затекло от неподвижности, когда материшь всех на свете и особенно этих неповоротливых технарей, которые запускают Ла-17, наконец команда «воздух». Все, вперед. И ты, как пес, которого охотник пустил на свою жертву. Всплеск радости, адреналина, еще черт знает чего. Все тело наполняется энергией, мозг захватывает азарт. Вот он, момент истины, к которому ты готовился долгие годы. И от того, как ты выполнишь поставленную задачу, будет зависеть в первую очередь самооценка. Ты произвел пуск, видишь падающую мишень или слышишь в эфире команду «цель поражена, выход из атаки», тогда ты победитель, ты Геракл, ты воин, и скорей на аэродром, где не спеша, не выдавая громадной радости, ты вылезешь из кабины и, закурив беломорину, на вопросительный взгляд техника самолета, слегка улыбнувшись, негромко скажешь: «Завалил». И тогда радость в глазах техника, он ведь тоже ее «завалил», это ведь с его самолета пустили ракету точно в цель. А здесь уже вооружейник:
– Командир, как ракеты?
– Порядок, завалил с первой ракеты.
И опять рот до ушей, его ракета – он готовил.
– Командир, как прицел?
– Командир, а связь?
– Мужики, все сработали на отлично, всем спасибо.
Вокруг короткий праздник, на несколько минут, пока садится следующий истребитель. И как только он зарулил на стоянку, опять волнение технарей: как отработал?
Но если в процессе атаки срыв захвата, или не смог правильно прицелится, или цель, энергично сманеврировав, вышла из зоны видимости прицела, или еще тысячи других причин, не позволивших произвести пуск ракет, тогда катастрофа. Сначала ты утешаешь себя – много помех, или прицел барахлит, или офицер боевого управления навел под большим углом, или….. Но потом понимаешь, что ты должен был ее завалить, должен был, но не смог. И все эти «или не утешают тебя. И тогда слезы, искусанные в кровь губы, тогда ты ненавидишь себя и не хочешь возвращаться на аэродром. И встретивший тебя техник самолета тревожно спросит, показав взглядом на ракеты под крылом самолета:
– Командир, почему не пускал, техника подвела?
– Да нет, помех было много, навели под большим углом, в общем, срыв захвата, – скажешь ты невнятно, опустив глаза.
И всем подходившим специалистам уже техник самолета будет тихо говорить:
– Срыв захвата, ОБУшники подвели.
И все будут сочувственно качать головой, и что-то говорить в утешение, но ты будешь продолжать ненавидеть себя.
Тишину аэродрома разбудил рев запускающихся двигателей, все пришло в движение. Через пять минут первое звено взлетело. В высотном домике летчики столпились вокруг громкоговорителя.
– 101-й, после взлета курс 90, высота 5500, – прозвучала команда с КП.
– Комэска первой эскадрильи пошел на перехват, – тихо сказал Тимур, – эти воздушные волки кого хочешь завалят.
– Не каркай, и на старуху находится проруха, – бросив грозный взгляд, сказал Москаленко.
– Звену 105-го, воздух, – прозвучала команда с КП.
– Ну, все, закрутилось, – тихо сказал Буйновский.
И через минуту опять:
– Звену 109-го, воздух.
На аэродроме стоял грохот от взлетающих самолетов. В эфире одна за другой следовали команды взлетевшим истребителям.
Наконец первая команда наведения:
– 101-й, цель по курсу, высота 8000 метров.
– 101-й, цель резко маневрирует вправо, цель снижается, – тревожный голос офицера боевого управления.
И в ответ спокойный голос комэски первой:
– Цель наблюдаю, включить оружие.
В эфире одна за другой следуют команды наведения. В ответ четкие ответы летчиков. Как учебный перехват. Нет ни волнения, ни лишней суеты. Спокойный голос комэски первой успокоил даже разволновавшегося офицера боевого управления. Наконец долгожданная команда летчика:
– Пуск произвел, вышел из атаки.
– Подтверждаю, цель уничтожена, – радостный голос с КП.
В высотном домике все облегченно вздохнули.
– Ну, с почином, – сказал улыбающийся Москаленко.
В это время стали наводить второе звено, и опять все у громкоговорителя.
Через полчаса все было кончено, первый залет отработан. Все цели поражены. Летчиков первой эскадрильи встречают как героев. Вторая эскадрилья отработала по земле, третья перехватывала условного противника на средних высотах.
После короткого отдыха полк занимает готовность для преодоления ПВО «противника». Потапов несколько раз рассказал молодым летчикам, как необходимо выдерживать строй на малой высоте.
– Предупреждаю, кому будет трудно, набирать высоту 500 метров и продолжать полет самостоятельно, – сказал Потапов и пошел к самолету.
Взлет как обычно. Самолеты звеньями уходили на маршрут. Потапов с молодыми летчиками взлетел крайним. Подойдя к условной линии фронта, он занял высоту 300 метров. Ведомые летчики находились на установленном расстоянии. В эфире стояла гробовая тишина. ПВО преодолевали в режиме радиомолчания. Лешка летел четвертым. Он видел всех в группе. Земля мелькала песчаными барханами и автодорогами со скудной зеленью. Напряжение было столь велико, что пот застилал глаза. Наконец подошли к злосчастной трассе, и Потапов пошел на снижение. Земля была совсем рядом. Лешка заметил, как спутная струя от самолета Потапова подняла пыль на земле. Он краем глаза глянул на радиовысотомер – он показывал 50 метров, Потапов был значительно ниже. У Лешки захватило дух, еще бы, когда он увидит такое зрелище.
Полет продолжался на предельно малой высоте недолго, пролетев трассу, звено Потапова заняло высоту 300 метров и благополучно следовало по установленному маршруту. Когда условная линия фронта была преодолена, летчики стали запрашивать аэродром посадки. В эфире поднялся гвалт. Группа руководства полетами стала заводить экипажи для захода на посадку. Скоро все приземлились на аэродроме, и летчиков собрал командир полка, чтобы довести итоги преодоления ПВО противника. По улыбке, которую он старательно старался спрятать, все поняли – прошли ПВО удачно.
– Потап, японский бог, я же тебя как человека просил, теперь из-за тебя ракетчиков поставят в позу лотоса. Нам же с ними еще придется встретиться через год. Ну чего ты со своими поперся под трассу? – начал он незло распекать Потапова.
– Товарищ командир, а чего Семин обзывается, это он меня спровоцировал, – оправдывался Потапов.
– Правда, что ли, Семин? – вопросительно он посмотрел на Семина, который постарался спрятаться за спину комэски.
– Я вообще-то пошутил, – скромно ответил Семин.
– Ну, чтобы ты больше не шутил, после прилета готовься принимать звено молодых летчиков, – командир полка вызывающе посмотрел на Семина.
Летчики дружно засмеялись.
– Отработали хорошо, ни одного сбитого. Когда ракетчики поняли, что мы пошли низами, они всех подняли, но было уже поздно. В общем, молодцы, всем спасибо. Завтра в 6.00 постановка задачи на полеты. А сейчас отдыхать, – командир вышел из класса.
Летчики пошли следом, воодушевленные удачным днем. Все обсуждали прошедшие события. И, конечно, главным было уничтожение Ла-17.
Летчики первой эскадрильи важно, без суеты делились воспоминаниями прошедшего воздушного боя. Лешка смотрел на них с восхищением. Он слушал, как они спокойно рассказывали об эпизодах воздушного боя, который проходил на критических режимах, и все это вызывало в нем желание больше летать, быть таким, как эти асы.
Ночью, лежа в постели, Лешка пытался разобраться в своих чувствах. Еще были свежи воспоминания ночи, проведенной с Катей. Ее горячие губы, нежные руки, та страсть, с которой прошла ночь – все это вызывало прилив нежных чувств к ней. Но была ли это любовь? А как же Света? Ведь после того как Таня открыла ему правду, прежние чувства к Светке нахлынули с новой силой. Все так запуталось, что Лешка, несмотря на усталость, не мог уснуть. Обязательно найти Светку – твердо решил он. После учений – сразу в отпуск.
***
Ровно в шесть утра командир полка вошел в класс предполетных указаний.
– Летчики, вчерашние победы забыть. Сегодня в первом залете проводим летно-тактическое учение. Взлетаем полком в минимальное время. Сорок самолетов. Одновременно с запасной полосы будут взлетать летчики местного полка, их будет тридцать. Они будут работать за противника. В воздухе будет семьдесят самолетов. Первая эскадрилья работает на уничтожение противника в маневренных воздушных боях. Вторая работает на потолке и малой высоте, третья уничтожает противника на средних высотах. Предупреждаю, всем контролировать остаток топлива. Действовать согласно плану учения. Заход на посадку будет сложным. Первыми заходят на посадку летчики первой эскадрильи, они будут идти после маневренных воздушных боев с минимальными остатками. Затем после потолков летчики второй эскадрильи. И крайними будут садиться летчики третьей. Буйновский, твоим будет труднее всех. Поэтому экономить каждую каплю горючего. Садиться будем на две полосы. Радиообмен вести кратко. Кто будет болтать лишнее – выдеру, как сидорова козла. Во втором залете работаем по воздушной мишени М-6. Я думаю, что здесь вопросов не будет, упражнение для летчика первого года службы. И еще. Командир базы генерал Здор решил сам проверять технику пилотирования. Я принял решение: на проверку полетят лейтенант Понамарев, командир звена Потапов, комэска первой Комов и я. Задание на полет уточнит перед полетом проверяющий. Всем все ясно? Тогда по самолетам.
– Ну, Леха, держись, не подведи полк, – Артур подмигнул Лешке.
– Тебе легко говорить. Не подведи, у меня уже коленки дрожат, – Лешка сделал страдальческое лицо.
– Я не понял, Понамарев, может, тебя заменить? – Буйновский посмотрел на Лешку вопросительно.
– Никак нет, товарищ командир, не подведу, – Лешка вытянулся по стойке смирно.
– Вот и я думаю, что не подведешь, – Буйновский махнул рукой, показывая, что ему надо сесть. Коротко дав указания летчикам, он побежал проверять подготовку техники.
– Перехват будет пустяковым, на средней высоте, главное, экономить топливо, заходить будем крайними. После перехвата обороты двигателя на малый газ, и плавно снижаемся. Дистанцию в строю держать побольше, чтобы лишний раз не дергать оборотами. И не болтать, самолетов будет много, – Потапов, как всегда, говорил тихо и спокойно, как будто это было рядовое задание.
Взлет в составе полка отрабатывался не раз, и поэтому ничего особенного не произошло. Самолеты взлетали звеньями, выдерживая установленные параметры.
После взлета звено Потапова вышло в заданный район и на установленном рубеже перехватило условного противника. После перехвата Потапов перевел звено на снижение, установив обороты двигателя на малый газ.
Лешка летел крайним в группе и видел, как группа как бы зависла в воздухе. Командир звена вел группу в экономичном режиме, рассчитывая привести ее к аэродрому в назначенное время.
Лешка все чаще посматривал на топливомер. Ему казалось, что его стрелка движется быстрее обычного. Запросить ведущего? Но эфир и так забит до предела. Потапов снижался по коробочке, не приближаясь к посадочному курсу раньше положенного времени, ведь там в это время заходили на посадку летчики первой и второй эскадрильи с пустыми баками. Остаток 1000 литров. Лешку начал бить легкий мандраж.
– Траектория-подход, пора на посадку, остаток 1000 литров, – Потапов старался быть спокойным.
– Повиси еще немного, на посадочном черт ногу сломит, – услышали летчики голос командира полка.
– Вас понял, – Потапов перевел самолеты на очередной галс.
Остаток 800 литров, Лешка вытер пот со лба: топлива только на один заход, на второй круг уже не уйти. И, наконец, долгожданная команда:
– Звену 346-го, заход на посадку, переход на стартовый канал.
Лешка радостно выдохнул. Когда он перешел на канал захода на посадку, его оглушил непрерывный радиообмен. Кто-то запрашивал посадку, кто-то уговаривал пропустить вперед из-за малого остатка. Все было как на войне. Неожиданно загорелась красная лампочка аварийного остатка. И, как будто чувствуя его беспокойство, Потапов спокойно сказал в эфир:
– Аварийный остаток, спокойно идем на посадку, распускаемся на посадочном курсе, садимся на разный полосы.
Лешка стал отставать от группы, готовясь к посадке. Они шли крайним звеном. Впереди он видел самолеты, заходящие друг за другом на посадку. Они летели в нарушение всех инструкций на очень маленьких дистанциях, и только после ближнего привода руководитель полетов уточнял, кому на какую полосу садиться. Мишка летел рядом, на расстоянии метров триста. Над дальним приводом
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71