- Я придумал! – вскрикнул Суним. – Мы отправим их по реке! После того, как их чипы сгорят, мы поместим ребят в контейнеры, в которых отправляют отходы по реке. Контейнеры с мусором сплавляются по реке несколько сот километров. В тайге, вдали от людей, построена фабрика по их переработке. Там контейнеры из многих резерваций вылавливают и уничтожают. Через сутки Ян вскроет контейнер, и они выберутся на свободу. В это время они будут далеко в тайге. Ему стоит только вывести из строя систему управления контейнером, и его сразу прибьет к берегу. Так они окажутся далеко от цивилизации, в глухом лесу.

- А как же она будут жить?  – тихо спросила Роза.

- Роза! Они выживут! Они начнут новую историю русинов! Я верю! И придет время – русины вернут себе родину и свободу – Фиона говорила горячо и убежденно.

- Роза. Это выход. Точно, это единственный выход. И так…, в общих чертах план наших действий, - Суним встал и начал негромко излагать свой план.

 

СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ.

 

ГЛАВА 2.

 

1.

 

Николай бежал по дорожке между палаток. Командир взвода Романюк не отставая, что-то крича на бегу. Недалеко  горела палатка третьей роты. Видно было, что там бегали солдаты и офицеры. Издали это было похоже на какую то суету. Первого, кого увидел Николай, это был Колька Синицын, родом из-под Нижнего. Он лежал прямо на дорожке с разорванным животом.  Вытянутые вперед грязные руки дрожали мелкой дрожью.  Легкое вывалилось наружу и пузырем вздувалось при каждом вздохе Кольки. В его глазах был ужас. Он смотрел на этот вздувающийся пузырь и орал. Рядом догорала палатка, всюду лежали мертвые бойцы, кричали раненые.

- Мама, мамочка, -  орал Колька, с ужасом наблюдая на вываливающиеся легкое.

- Где начмед? Начмед, еб твою мать, где начмед? – крикнул Николай сходу.

- Вон там он, товарищ комбат, - крикнул  Романюк.

Начмед склонился над Ванькой Меренковым,  перевязывал жгутом его ногу. Вернее обрубок ноги. Весь в крови, начмед  был в трусах. Когда прогремел взрыв, он уже  спал в соседней палатке после дежурства. Так и не успел одеться.

- Вертушку, вертушку вызывайте, - крикнул он Николаю полуобернувшись, продолжая колдовать над Ванькой. – Восемь трупов, четверо ранены, - добавил уже тише.

- Товарищ комбат, это та сука, Фатима! Бидон ее бабахнул. Это она его оставила в палатке. Ее еще Игорь остановил и говорит, ты чего бидончик не забрала? Ну, в котором она пирожки носила. А та отвечает, в санчасть за лекарством сходит и вернется. А через пять минут как ебанет, - тараторил  Романюк.

 Николай кинулся к обгоревшему бойцу. Лица не было видно, гимнастерка обгоревшими клочьями висела на худом теле.

- Глазам больно, глаза! – кричал боец.

- Терпи, сынок. Сейчас вертушка прилетит, в госпиталь отправим.

- Глазам больно! -  продолжал орать боец.

 Николай поскользнулся на чей то крови. Рядом два бойца держали командира роты, Витьку Семенова, который бился в конвульсиях. Десять минут назад он вышел из командирской палатки  проверять караул.

- Товарищ комбат! Товарищ комбат! Фатиму поймали! – услышал Николай.

Сердце колотилось с бешеной силой. Николай сжал зубы так, что вздулись желваки на щеках.

- Все вы русские свиньи подохнете!  Все! Аллах Акбар! – кричала Фатима.

Ее волокли два офицера. Когда ее подтащили к Николаю, она плюнула ему в лицо.

- А дочь твою выебут мои братья! Скоро! – заорала она. Глаза бешено вращались в орбитах

У Николая перехватило дыхание

- Аллах Акбар! - кричала Фатима.

- Глазам больно! Глазам больно! – орал боец.

Колька Синицын с вывалившим легким уже не дышал. Николай не помнил, как схватил Фатиму за горло….

- Николай Павлович, не кричите так – вдруг спокойно сказала Фатима….

Николай открыл глаза, он спал на столе, а над ним склонилась Катя Онищенко.

- Николай Павлович! Ну чего так кричать? Спать дома надо. Ругаетесь еще во сне. Матом, - Катя склонилась над ним, теребя за плечо.

- А…, что? Катя? А где Фатима?

- Какая еще Фатима? – рассмеялась Катя. Ямочки на щеках так нравились Николаю.

- Тьфу ты. Опять приснилось….

- Опять война? – уже серьезно спросила Катя.

- Война, Катерина, война проклятая. Раньше вон, бабы голые снились, а сейчас война…, - Николай встал и потянулся.

- Да, а я бы тоже пошла на войну…, если бы пацаном была. За Родину! За Сталина! – громко крикнула она, засмеявшись. Ямочки опять заиграли на щечках.

- Да…, была Родина…, и  был Сталин. Сейчас ни Родины, ни Сталина, - Николай открыл шкаф и достал полотенце.

Уже два года Катя работала главным бухгалтером. Смышленая, она быстро наладила учет, вовремя платила налоги, предлагала свои схемы оптимизации расходов. В общем, через короткое время Николай понял, что Катя его правая рука. Они понимали друг друга во всем, с полуслова. Никогда Николай не повторял два раза, Катерина была очень исполнительна. С работы уходила позже всех, зачастую работала в выходные. Уезжая, Николай оставлял ее за себя, и Катя неплохо справлялась с ролью руководителя. Они продолжали работать в одном кабинете. Вначале Николай хотел переселить Катю в соседнюю комнату, но понял, что придется постоянно бегать  к ней с вопросами. Поэтому Катя осталась с ним в одном  кабинете. Между ними установились теплые дружеские отношения. Но иногда Николай ловил себя на мысли, что когда Катя близко, у него начинало сильно биться сердце. Его взгляд притягивал разрез кофточки на ее груди. Но никогда Николай не допускал мысли, что он может ухаживать за Катей. Ведь она ему почти в дочери годилась.  И это обстоятельство удерживало его от ухаживаний.

- Николай Павлович, а вы все отчеты проверили? - Катя взяла со своего стола бумаги.

- Блин…, мне лучше в атаку батальон поднять под пулями, чем в твоих отчетах копаться. Как ты управляешься со всей этой бухгалтерией? Я до трех ночи в твоих бумагах, как в дремучем лесу…. Заснул даже – он подошел к шкафу и достал полотенце.

- Баланс – это разница между дебетом и кредитом, - засмеялась Катя.

- Вот- вот, и я о том же, - Николай снял рубашку и бросил ее на стул. Катя невольно взглянула на шрам через весь живот.

- А…, а вам было больно? – вдруг спросила она тихо.

- Что больно? – не понял  Николай, повесив полотенце на шею

- А-а-а, это? - он посмотрел на свой шрам, - нет, сразу не больно. Обожгло только…, потом болело…. Повезло мне тогда, радист мой, Васька Птицын, впереди шел. На растяжку в зеленке напоролись.  Основное к нему прилетело. Мы его так и звали – птица…. В девятнадцать лет пацана похоронили  - Николай доставал из шкафа зубную щетку и пасту. 

 Неожиданно Катя подошла ближе и осторожно провела рукой по шраму.

- А зачем люди убивают друг друга? - спросила она так же тихо.

Николая этот вопрос застал врасплох. Он застыл, держа в одной реке зубную щетку, в другой пасту.

- Ну…, я же солдат…. У меня был приказ…. А же, вроде того, Родину защищал – Николай смутился от Катиного прикосновения, голос его дрогнул.

- А вы убивали …? – Катя стояла совсем близко. Она подняла лицо и посмотрела ему в глаза.  От нее пахло ромашкой и парным молоком. У Николая сильно забилось сердце, перехватило дыхание.

- Первый раз из снайперской винтовки духа завалил…. В Афгане. В атаку ходил, перестрелки там, разные. А потом в первую чеченскую. Снайпера снял.  Он тоже со снайперской винтовкой сидел в засаде. Двоих бойцов наших уложил. Долго его караулили. По очереди.  Трое суток. А я случайно его заметил. Собака бегает и хвостом виляет под деревом. Думаю – точно, там он. В листве лицо его увидел.  Хорошо замаскировался. Их тогда прибалты учили снайперскому делу…. В лоб я ему и зарядил…. Даже отверстие от пули разглядел через прицел. Маленькая такая дырочка. И глаза…. Открытые остались…. Потом месяц снились глаза эти…. Пацан  молодой, лет шестнадцать. Так что скверное это дело – война. И убивать…, удовольствие не из приятных.

 Он говорил не громко, голос слегка дрожал. Катя тоже застыла, продолжая  держать руку на месте шрама. Ее рука была горячей, и от нее исходило приятное тепло.  У Николая  совсем сдавило дыхание. Ему вдруг захотелось обнять девушку и прижать ее к себе. Это желание возникло неожиданно, и Николай с трудом сдержал себя. Конечно, будь она постарше, он действовал бы решительней. Но ее молодость и непорочность удерживали его. Они смотрели друг другу в глаза какое то мгновение, но им казалось, что прошла вечность. Первой пришла в себя Катя. Она резко отскочила от Николая и, опустив голову, подошла к столу с бумагами. Николай выскочил  из кабинета. В коридоре на него сходу налетела Зойка.

- Смирнова! Ты точно меня когда нибудь покалечишь! – крикнул,  Николай и быстрым шагом  направился в душевую. Его лицо горело огнем.

- Кто кого покалечит, - пожала плечами Зойка и помчалась дальше.

 Николай долго стоял под холодной водой. В голове путались мысли.

- Она еще почти девочка, а ему за сорок. Почти двадцать лет разница…, что за бред – он пытался гнать дурные мысли от себя. Николай  понимал, что почувствовал к этой девушке что то необъяснимое, от чего начинает бешено колотиться сердце и краснеет лицо. И он злился на себя за свое малодушие. Хотя где то в глубине души он уже понимал,  что это любовь. Чувство, которое вспыхнуло ярким огнем в его сердце.  Но разница в возрасте стояла между ними непреодолимой стеной.

Выключив воду, он принялся  растирать свое тело полотенцем.

- Драк старый…, размечтался…, - сказал Николай шепотом, яростно ерзая полотенцем по телу.   Ему казалось, что женщины навсегда исчезли из его жизни. Что он будет работать, поднимать цех, зарабатывать деньги. Перед выпускными экзаменами  Катя Фадеева, которая не рассказала ему тогда, что с ней случилось. Потом жена, сбежавшая с бизнесменом. И наконец - Валентина. Все его отношения с женщинами кончались печально. И он дал себе слово – никогда больше не наступать на одни и те же грабли. А тут эта девочка…. Как заколотилось сердце от запаха ее волос, как защемило в груди….

- Блин…, этого еще не хватало, - сказал он не громко и ударил кулаком в стену.

   Николай  вошел в кабинет, стараясь не смотреть на девушку.  Катя сидела за столом, низко склонив голову.

- В общем…, я это…, цифры все переписал…, только что-то не радуют меня цифры. Прибыли то никакой.

- Расходов много, - голос Кати тоже дрожал. – Вот, налоги одни чего стоят, да на взятки уходит много. На прошлой неделе пожарник приходил, ему только десять тысяч отдали. А ветврач? Каждую неделю…, то рыба, то деньги…, какая тут прибыль. А проверки постоянные. Я посчитала, за прошлый год двадцать проверок, и по каждой без взяток не обходится. Это ж такие расходы! А по телевизору каждый день – не более одной проверки…. Такое впечатление, что в кремле уже давно не понимают, какой страной руководят.

- Все они понимают. Только  специально ничего не предпринимают. Знаешь, как Иван Грозный управлял? Он поставил во главе каждой волости своего опричника. Наделил его неограниченной властью, то есть делай что хочешь, только чтоб народ не бузил. Вот и сейчас. Опричнина в чистом виде. Делай что хочешь в своей губернии, только чтоб у Единой России большинство было на выборах…, ну и чтоб народ не бузил. И получается, что без взяток никак нельзя.  Видишь, они выдумали кучу ненужных законов, что вот этот стул  можно на зону отправить, и теперь качают бобло с предпринимателей. А президент все удивляется, почему бизнес в глубокой жопе, извиняюсь за выражение. Не будем платить дань, нас закроют. Если ситуацию не можешь поменять, к ней надо приспособиться.

- Николай Павлович, вот мы селедку берем в районе у ИП Закрутько, тот берет в области, а областные таскают из Мурманска. А если мы будем брать из Муранска напрямую?  Там же порт, корабли с рыбалки приходят. Представляете, как рентабельность поднимется? Всем конкурентам нос утрем.

- Слушай, Катюша, ты голова! Да к тому же у меня в Муранске  кореш живет, Васька Расторгуев. Мы с ним еще в Афгане лейтенантами служили. Потом в Чечне я его разведроту  из окружения выводил.  Сейчас найду его телефон, он мне на зону маляву присылал – сказал Николай и принялся листать записную книжку.

- Ага, вот – Николай взял телефон.

Скоро из трубки послышались длинные гудки.

- Охранное предприятие  «Вымпел», дежурный Митрофанов.

- Митрофанов, мне нужен Василий Расторгуев. Есть такой у вас?

- Василий Петрович? Сейчас соединяю – раздалось на том конце провода, и сразу послышался строгий голос Расторгуева.

- Здравствуйте. Это подполковник запаса Расторгуев Василий Петрович? – Николай старался говорить строгим голосом.

- Так точно, Расторгуев  Василий Петрович.

- Василий Петрович, с вами говорит военком города Муранска полковник Кабанов, - Николай подмигнул Кате. Та заулыбалась.

- Какой еще Кабанов? А где Семенов Иван Ильич?

- А Ивана Ильича «закрыли» за взятки, сейчас я военком. Вы не уклоняйтесь от разговора, товарищ Расторгуев – Николай еще раз подмигнул Кате, та едва сдерживала смех.

- Завтра, в восемь утра вам необходимо прибыть на сборный пункт с вещами. Вы призываетесь на трехмесячные сборы офицеров запаса. При себе иметь ложку, вилку, пару трусов и носки – Николай уже сам еле сдерживал смех.

- Н другом конце наступила  пауза, затем Расторгуев буквально взорвался.

- Какие на хрен сборы!? Вы что, ебанулись совсем в своем военкомате!? У меня крупное предприятие! Я меня охрана важных персон города!

- Ну, товарищ Расторгуев, вы не забывайтесь, с кем разговариваете –

Николай продолжал игру. Катя уже вовсю смеялась, прикрывая рот рукой.

- Ладно, подождите, я губернатору позвоню – уже спокойней сказал Расторгуев. Николай понял, что пора кончать игру.

- Васька привет, это Коля Зацепин.

- Колька, вот сука, разыграл! Вот ты всегда такой, без поъебок не можешь. А то я уже и вправду собрался губернатору звонить.

- Ничего у тебя подвязки…, губернатор на проводе….

- Ничего, крутимся. Ты как? Где сейчас? Я слышал – ты «откинулся»   года два назад?

- Я в родном городе. Пытаюсь денег заработать. Правда плохо получается.

- Да, Никола, самый лучший бизнес – это деньги из бюджета тырить. Все другое – онанизм. Лучше пособия получать и дома сидеть. Это я точно знаю. Пока к бюджету не присосался – как и ты, в глубокой жопе сидел. А как у тебя? Совсем плохо?

- Пока ковыряюсь, как надоест – нашью красных флагов и на баррикады – Николай говорил уже тише. – Послушай Васек, мне надо селедки в Муранске купить. Поможешь машину отправить?

- Какой базар! Колян, прилетай! Встречу по первому классу! Хорошая гостиница, лучшие телки! Все тебе, корефан. А помнишь, как ты меня в ущелье, раненого подобрал? Я такое не забываю. Приезжай. Сделаем все в лучшем виде.

- Ну, насчет телок ты погорячился, - Николай покраснел. Он увидел, что Катя хорошо слышит их разговор. – Ближайшее время приеду. Жди.

Николай положил трубку и посмотрел на Катю.

- Может и вправду, получится? – он вопросительно взглянул на Катю.

- Получиться, получиться! Помните, как вы пришли в цех? Тут же разруха была. А сейчас лучший цех в области по переработки рыбы. Надо ехать, Николай Павлович.

 Николай взял калькулятор и принялся считать, старательно записывая цифры в тетрадь.

День пролетел незаметно. Николай все еще считал, Катя рядом колдовала над документами. Наконец  Николай поднял голову. На его лице сияла улыбка. Он старательно просчитал все расходы по доставке рыбы из Муранска, и прибыль получалась  внушительная. Он посмотрел на Катю. Девушка увлеченно что-то печатала на клавиатуре.

 - Сидит безвылазно на работе. Молодая ведь девчонка. Сходила б куда. На дискотеку, или в город съездила в ночной клуб. Надо ее вытащить куда нибудь. Да и есть за что. Сегодняшняя идея про Муранск выглядела многообещающе.

- Гражданка Онищенко! – гаркнул Николай.

Катя подскочила от неожиданности.

- Николай Павлович! Ну, разве можно так! Заикой можно стать! – возмутилась девушка, хлопнув тетрадкой по столу.

- Кать, у меня есть предложение. Давай смотаемся в город и посидим в ресторане. Я хочу тебя отблагодарить за сегодняшнюю идею.

- В город!? В ресторан!? – обрадовалась Катя. – Я сто лет не была в городе! Я…, я очень с удовольствием. Только мне надо собраться дома. Вы заедете за мной?

- Ты сильно не торопись. В твоем распоряжении час времени. Я заеду за тобой  ровно в восемь.

Катя соскочила со стула и радостная  стала собираться домой. Николай сидел задумавшись. Ему все нравилось в этой девушке. А сегодня утром он увидел ее как то по-другому. 

–Что я делаю?Ну и пусть разница в возрасте. Я же не под венец ее приглашаю. Просто вместе сходим в ресторан – подумал Николай и тоже засобирался домой.

 Дома он долго стоял у зеркала, рассматривая свое отображение. Да…, года дают себя знать. Седина на висках, морщины…. Шрам на шее от осколка еще с Афгана. Да…, для романтика староват.

- Тьфу ты! Что за бред! Я что, ухаживать за ней собираюсь, - Николай сплюнул в сердцах и стащил с шеи уже повязанный галстук. Он снял пиджак, рубашку и надел спортивную майку и джинсы. Довольный,  посмотрел на себя в зеркало и негромко сказал:

- Ну, это другое дело. А то вырядился франтом. Как в загс. Все! Просто поедем поужинать в ресторан.

 Старенькая Волга послушно заурчала мотором, и скоро Николай подъехал к Катиному дому. Девушка уже стояла у калитки. Русые волосы густыми волнами скрывали плечи, ярко-зеленые глаза горели ожиданием. На лице широкая наивная  улыбка. Как у ребенка, которому подарили желанную игрушку. Сиреневая кофточка, коротенькая юбочка делали ее еще моложе.

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39