Cтраница 17

   На следующий день рано утром Зацепин заехал в  отделение милиции. Там  уже был Кравченко и разговаривал с командиром группы захвата. Николай подошел и поздоровался.

- А вот и Зацепин. Все бумаги, касающиеся коммерческой деятельности, отдашь ему. Золотишко  всякое, хрусталь - это твоя добыча. А бумажки это мое – заулыбался Кравченко.

- Все будет сделано в лучшем виде, не впервой – отчеканил командир группы захвата, здоровенный детина в камуфляжной форме.

- Да, ты шороху побольше наведи, эту старую суку надо напугать как следует. Что бы поняла – кто есть власть в городе. А то ей предлагали продать комбинат, а ее, видите ли, сумма не устроила. Сейчас даром отдаст – Кравченко ухмыльнулся. – Ладно, давай команду по машинам, а то скоро утро наступит.  Проснуться и не будет эффекта неожиданности.

 По городу двинулись колонной. Впереди  Кравченко на джипе, за ним автобус с группой захвата, и следом Николай. Он ехал в отвратительном настроении. Куда его послали? Грабить ни в чем не повинных людей? Это не только беззаконие, это прямая уголовщина. И кто этим занимается? Милиция! Структура, которая должна следить за соблюдением закона. Кто организует эти бандитские захваты? Мэр города, власть, которая отвечает за соблюдение закона. Что получается? Те люди, которые отвечают за соблюдение закона, первые его нарушают. Тогда что спрашивать с других?  Получается государство мехом наружу. Ведь это рано или поздно приведет к краху. Ведь невозможно до бесконечности грабить свою же страну. Когда то она просто лопнет, как мыльный пузырь.

 Незаметно колонна подъехала к жилой пятиэтажке. Там, на втором этаже жила директорша мукомольного комбината Онищенко Зоя Петровна.

Николай вышел из машины и подошел к Кравченко.

- Так, выдвигаемся вместе. Семенов, ну ты знаешь, как действовать. Жестко. Всех на пол, наручники, обыск. Перетрусить все до нитки. Акопян, ты сразу за понятыми сходи. Ну, с богом, пошли, - Кравченко кивнул Николаю.

 По подъезду затопали тяжелые сапоги. Николаю сразу стало не по себе. Ему почему то вспомнились черные  воронки из тридцать седьмого года. Тоже ночью, тоже тяжелый топот сапог. Может все повторяется, только повод другой? Только тогда боролись за власть, сейчас за деньги.  Хотя и власть и деньги одно и тоже.  Он представил, как люди спят, ничего не подозревая. А тут автоматы, наручники…. Поднялись на второй этаж. Командир группы захвата сильно забарабанил  кулаком в дверь.

- Открывайте, милиция!!!

 Несколько минут за дверью была тишина, затем сонный женский голос:

- Вы что, с ума посходили, ночь на дворе! Какая милиция?

- Ломать дверь, - распорядился командир.  Здоровенный сержант кувалдой стал колотить по стальной двери.

- Вы что творите, я сейчас милицию вызову, - закричали  за дверью. Там послышались голоса, торопливые шаги.

Наконец дверь слетел с петель, и милиционеры ворвались в квартиру.

- Все на пол! Милиция! Сопротивление преследуется по закону! – кричали милиционеры. В квартире началась суета, крики и плачь. Николай вошел следом. Посреди комнаты, на полу лежала женщина лет шестидесяти.

На нее уж надели наручники. Из спальни милиционеры выволокли старика и бросили его на пол рядом с женщиной.

- Ты что творишь, фашист, у меня красная звезда за Прагу! - кричал старик. Из другой комнаты вывели девушку, лет двадцати пяти и тоже уложили на пол.

- Гады, сволочи, душегубы! Я же всю войну прошел! Со мной так фашист не обращался! Что же вы за твари! – продолжал кричать старик.

- Папа! Это Крамель, это Крамель!  Он давно мой комбинат отхватить хочет. Такая власть у нас – хуже фашистов, - кричала  Зоя Петровна.

 Девушка лежала смирно. И у нее сильно дрожали руки, которые были тоже  в наручниках. Девушка была в ночной рубашке, которая едва прикрывала ее худенькое тельце. Она пыталась съежиться, спрятаться от наглых взглядов милиционеров, но руки за спиной в наручниках не позволяли ей сделать это. Здоровенные милиционеры с ухмылкой  пялились на полуголую девушку.

 - Позовите старшего,  я ветеран войны! Вы не имеете права, - продолжал кричать старик, который почему то оказался без наручников.

- Я здесь старший, вы папаша помолчите, у нас спецоперация по борьбе с укрыванием налогов. Вы не волнуйтесь. Сейчас проведем обыск и всех отпустим. А вот за неповиновение властям можно и под суд.

- Папа, не волнуйся, тебе нельзя волноваться! – кричала Зоя Петровна

-А я не волнуюсь, я этих гадов костылем! – старик неожиданно подскочил и схватил костыль, который стоял за дверью.  Со всего размаху он огрел им Кравченко. Стоящий рядом командир группы захвата резким ударом сшиб старика на пол.

- Папа! Что вы делаете! Звери! – Зоя Петровна бросилась к отцу, у которого изо рта потекла кровь.

- Все лежать! Никому не вставать! Применю оружие! – командир группы захвата выстрелил вверх из пистолета. С потолка посыпалась штукатурка.

Николай выскочил из квартиры. Даже в Чечне, при зачистках, они не применяли таких методов. А здесь с мирным населением!  Со своими! Это было похоже на  бандитское ограбление. Он закурил сигарету, сделал несколько нервных затяжек. Из квартиры слышалась ругань,  женский плачь. Он резко бросил недокуренную сигарету и вошел обратно. На него смотрела лежащая на полу девушка. Огромные, полные испуга, почти детские голубые  глаза, бледное лицо. И руки, который дрожали мелкой дрожью.  Николай готов был провалиться под землю от стыда. Кровь ударила в лицо. Он подскочил к Кравченко и тихо, сквозь зубы,  сказал:

- Звонил шеф, сказал срочно всем уходить. Все отменяется. Уводи ментов.

- Как? – удивился Кравченко.

- Срочно! – уже крикнул Николай, - он ждет нас в кабинете, там  какие то обстоятельства.

- Уходим! – дал короткую команду  Кравченко.

  Через минуту Николай мчался по дороге, ведущей к администрации. Его буквально колотило. Он хотел все высказать Кириллу. Какая дикость, какой произвол! Фашизм! Подъехав к мэрии, он резко остановился. Здесь Николай понял, что у него нет слов для Кирилла. Вернее слова есть, но изменить он ничего не может. Набить ему морду?  Кирилл такой, какой есть. Он откровенный преступник. Бандит.  Для не него не существует ни какой морали при достижении главной цели  - богатства и власти. Минуту он стоял глядя прямо перед собой.  Затем  надавил на газ и помчался из города.

 

 3.

 

  Николай открыл глаза и огляделся. Тяжелые шторы на окнах были кое-где оборваны и некрасиво свисали мятой материей. Ковер посреди комнаты в грязных пятнах и залит какой то жидкостью. В комнате стояла вонь от спиртного и остатков от сушеной  рыбы на столе. На кровати не было белья, да и спал Николай в спортивном костюме. Ужасно гудела голова. Николай знал, что несколько глотков водки или пива вернут его к жизни и все начнется сначала. Он не помнил, сколько дней пил. Может месяц, может два. После того случая с обыском, он на следующий день все же пришел на работу, но его не пустили в мэрию по указанию Кирилла. Вечером приехал водитель и забрал джип. Да…, еще сказал, чтобы освобождал квартиру. После этого Николай запил.

 Он встал с кровати и стал искать сигареты. Не найдя, взял недокуренный бычок из пепельницы и подкурил его. Подошел к стене, открыл сейф. Там были документы и деньги. Достал последнюю тысячную купюру. Покрутил, что-то прикидывая. Затем взял пустой пакет, накинул куртку и подошел к двери.  У зеркала взглянул на свое отражение. Заросший, небритый, грязная куртка.  Он был похож на бомжа.

- Ну и пусть. Сейчас куплю пойла на последние. А там….  Будь, как будет, - и он решительно открыл дверь.

 От неожиданности он вздрогнул. Перед дверью стояла красивая женщина в длинном белом платье. Красивые белые волосы спадали до плеч, на голове красная шляпа. Ярко алые губы. И глаза…. Он сразу узнал ее по глазам…. Это была Катя.

- Здравствуй Коля – спокойным голосом сказал женщина, пристально смотря на него.

Николай растерялся, он готов был провалиться под землю. Все что угодно, только не эта встреча. Разве так они должны были встретиться? Какой позор! Он, униженный, разбитый, грязный, нечесаный. Вероятно, Катя сейчас испытывает к нему отвращение. И жалость. Ему хотелось захлопнуть дверь и укрыться в дальней комнате, но он оцепенел от неожиданности. Он продолжал молча  стоять, смотря Кате прямо в лицо.

- Мне можно войти?

- Да, да…, конечно, проходи,  - Николай пропустил Катю вперед.

- Вот здесь ты живешь…. – Катя прошлась по комнате. – Жалкое зрелище….

У тебя есть мыло и бритва?

- Кажется, где то была….- голос Николая дрожал.

- У меня к тебе просьба, - Катя говорила спокойно, -  пойди пожалуйста в ванну и приведи себя в порядок. Я подожду. А потом мы поговорим.

- Да, да… конечно, я сейчас, - Николай почти бегом направился в ванную комнату. Там он закрыл дверь и сел на унитаз, обхватив голову. Сердце сильно билось, мысли роем носились в голове. Разве так он представлял себе встречу с ней? Какая она красивая, и какой он…. Это позор. Хотелось выскочить в окно и убежать. Николай даже подошел к окну. Постоял минуту, затем стал раздеваться. Где то здесь была бритва….

 Через полчаса Николай, выбритый, в чистой одежде, вышел из ванной комнаты.

- Ну, теперь здравствуй, - Катя подошла и поцеловала его в щеку.

 У Николая закружилось голова.

- З-здравствуй, - ответил он, заикаясь, и неловко чмокнул ее в ответ.

Катя уже убрала комнату, на плите закипал чайник.

- Я чай принесла…, кое-что поесть….

На столе стояли  контейнеры с едой.

- С-спасибо, я не г-г-голоден, - Николай все еще заикался.

- Садись, по старой памяти покормлю тебя – Катя поставила перед Николаем контейнер  с едой. – Готовила не сама, в ресторан заехала.

Николай послушно сел за стол и начал есть. У него внезапно проснулся зверский аппетит. Он жадно ел то курицу, то салат. Катя молча смотрела и улыбалась. Она сидела совсем рядом, положив подбородок на ладошки. Совсем по-детски, как тогда, еще в школе. Она любила так сидеть, с улыбкой смотря Коле в глаза. Катя непрерывно смотрела на Николая. И хотя улыбка не сходила с ее лица, глаза горели тоской и болью. Затем  она встала, налила себе чай. С чашкой подошла к окну и заговорила, смотря куда то вдаль: 

- Я столько раз представляла себе, как мы встретимся…., только не так,  - она повернулась к  Николаю и улыбнулась.

Николай доел содержимое тарелки и положил вилку на стол.

- А как ты ее представляла?

- Ну…, там, цветы…, жаркие поцелуи…, - Катя улыбалась.

 Николай молча опустил голову. Катя подошла к столу и села рядом. Достала из сумочки сигареты и закурила.

- Можно…, - Николай показал на сигарету, - а то у меня кончились.

- Да…, конечно, Катя достала вторую сигарету. Николай чиркнул спичкой и задымил.

- Я тоже представлял себе нашу встречу не так – он говорил уже уверенней.

- А как…? Наверное,  хотел наговорить грубостей, - Катя говорила тихо,  все еще улыбаясь.

- Нет, что ты…. Какие грубости…. Третий лишний…, это закон любовного треугольника.

- Четырехугольника, - Катя опять улыбнулась.  – Ведь Ваня тоже был влюблен в меня.

- Да…, бедный Ванька…, его  уже нет….

- У тебя ко мне, конечно же, много вопросов? – Катя потушила сигарету и опять подошла к окну. – Хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь? Ты думаешь, это уже не та Катя, что была в школе. Важная такая, богатая,  недоступная. Да, Коленька, я стала другой. Ведь я жена мэра города, его хозяина. Я – человек определенного круга людей, и живу по определенным законам. И ты не представляешь, как мне тошнит от этих законов.

- Ну, ты же сама захотела жить в роскоши, ведь ты же не любила Кирилла, когда вышла за него замуж.

- Да, я не любила Кирилла…. И вышла замуж…, -  Катя замолчала, подбирая слова.

- Не надо оправдываться, я понимаю тебя…. Ты одна у мамы, бедность, учиться не за что….

- Я так и знала, что ты упрекнешь меня в расчетливости, - Катя перебила Николая, резко  повернувшись к нему. – Кирилл изнасиловал меня.

 Эти слова прозвучали как гром. Николай резко встал, затем сел, затем опять встал и подошел к Кате.

- Да, Коля, он изнасиловал меня тогда, после последнего звонка. Ты тогда куда-то ушел… - она смотрела Николаю в глаза.

- Меня обманул соседский мальчишка, сказал, что маму в больницу забрали…

- Да…, это похоже на Кирилла, - Катя опять подошла к столу. Села, закурила. Бросила пачку сигарет на стол.– Ну а потом…, я забеременела, мама одна, помочь некому. Кирилл…, каждый день цветы, кольцо золотое подарил. Ну, куда я с ребенком…, Мама говорит, что ребенок будет обеспечен. В общем , сломали они меня.

- Я случайно встретился с твоим сыном…, при скверных обстоятельствах.

- Да, я знаю…, Кирилл обсуждал с ним вашу  встречу. Я знаю о его похождениях, об изнасилованиях девочек…. Но я не могу влиять на его воспитание,  он сын своего отца. С малых лет Кирилл внушал ему, что он –  особенный, что ему все дозволено, что остальные – это народ, чернь, быдла…  –  в глазах у Кати показались слезы.

- Ну…,  ведь ты же мать…

- Мать! Я только родила. Воспитывали его Кирилл и Виктор Адамович – Катя повысила голос, по ее щеке потекла слеза, - меня сразу поставили вне закона. Не раз вспоминали, будто  я затащила Кирилла в постель.

- Яблоко от яблони… - начал Николай, но Катя перебила его.

- Мне было очень плохо, наступил момент, когда я возненавидела всех, даже своего сына. Потом я занялась розами. Сейчас у меня много роз. Много забот.

- А как же семья? Сын?

- Семья? – Катя ухмыльнулась, семья только для протокола. Для официальных приемов.  Потом Кирилл с блядями,  или к любовнице. А я к розам. А сын…, он же у меня еще и наркоман. И наркобарон. Представляешь, отец начальник милиции, а сын главный поставщик наркотиков в городе. Помню, когда Артема первый раз взяли опера с наркотой. Большая партия наркотиков была…., а Кирилл провел показательную акцию. Опера того, что наркотики нашел, уволили из органов и статью какую то нарисовали. Говорят, сидит до сих пор. А Артем после этого стал неприкасаемый. Все знали, если что, папы защитит. Теперь у него почти легальный бизнес. Вот такие времена .

- Да…, времена.

- Времена…, - повторила Катя. – Я все про тебя знаю, Кирилл хочет, что бы ты на коленях к нему приполз, ноги целовал. Это он дома Артему говорил, я слышала.

- Ошибается…, ноги никому не целовал…, уеду я – Николай опять закурил.

- Коля, я хочу тебе помочь…, - Катя говорила медленно, подбирая слова.

- В общем, у меня знакомая, Валя Непомнящая, в городе все ходы выходы знает. Баба крученная. Я попросила ее помочь тебе. В Крюковке, что пятьдесят километров от города, цех по переработке рыбы есть. Руководит им Тамара Николаевна, женщина пенсионного возраста. Ей этот цех еще от советской власти достался. Бизнес леди из нее никакая. Ни сегодня, завтра, предприятие разорится. Она будет не против, если у нее появится деловой  партнер. Я уже встречалась с ней. Сказала, что есть человек, который готов вложить свой капитал в ее бизнес.

- Человек есть, капитала нет, - пошутил Николай.

- Вот, здесь три миллиона, это моя заначка, - Катя достала из сумки сверток и положила на стол.

- Что ты! Я не возьму – Николай подскочил.

- Возьми…, ради нашего прошлого…. Ты бы мне тоже помог, если бы все было наоборот?  Ну а заработаешь, отдашь.

 Николай подошел к Кате и встал на колени перед ней, зажав ее ладошки в своих.

- Котенок, я всегда помнил тебя…, и любил. Спасибо тебе. Я поднимусь, обязательно поднимусь. И деньги тебе верну.

- Я знаю, ты сильный. Да, в этом райцентре  Егор Иванович живет, отец Ванин….

Наступила тишина, затем Катя негромко сказала:

- А Ваньку Кирилл заказал…

- Как Кирилл? – Коля встал и уставился на Катю.

Катя опять закурила.

- Ваня тоже боролся за пост мэра города.  Кирилл просил его по-хорошему уйти с выборов. А Ванька все отшучивался…, давай поборемся…, два друга в одной лодке. Кирилл тогда начальником милиции был. Когда Ваньку киллер убил, он слезы лил. На похоронах клялся отомстить. Громко так, на все кладбище кричал…. А по-пьяни как-то мне признался…. Нажрался…, давая плакать, что сволочь он, друга заказал…. Мама Ванина через неделю после его похорон умерла, а Егор Иванович уехал в деревню. Я его после этого так и не видела.

- Я обязательно найду его – Николай подошел к Кате и обнял ее за плечи.

- Он остался совсем один, ему надо помочь. Я пойду…. Ты завтра начинай работать. Вот визитка. Валентина Викторовна. Она тебе поможет во всем. И фирму открыть, с организацией бизнеса. Не баба – конь в пальто…. Кстати, холостячка. Третий муж сбежал с ее лучшей подругой, - ухмыльнулась Катя, убрав руки Николая со своих плеч.

- Спасибо тебе – Коля поцеловал Катю в щеку. Женщина опустила голову и быстро пошла на выход.

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39