Cтраница 19
- Коленька, какая доля. Мне бы немного денег, чтобы ноги не протянуть. Забирай все предприятие, будешь мне зарплату платить, вроде как за аренду. Пора мне на покой. А что заработаешь, то твое.
- Да я понятия не имею, как селедку солить. Мне без вас никак.
- Вот и ладненько. Останусь я у тебя технологом. Селедочку я солю великолепно. Пальчики оближешь. Так что, Николай Павлович, принимай дела.Я ждала твоего приезда. Подготовилась. Вот тебе ключ от кабинета. Командуй. – Тамара Николаевна протянула ему ключ. Она широко улыбалась.
- Ну, как же. Ведь, по сути, вы мне дарите предприятие.
- Нет, не дарю. Нам и так кранты. Будешь меня держать технологом при себе до пенсии. Два года. Это будет твоя плата. Мне ведь все равно не потянуть этот бизнес. Завтра налоговая опечатает за долги и по миру все пойдем. Придется улицы мести. А так и зарплата будет, да и положение останется.
Николай подумал минуту. Затем поднял голову и тихо сказал. Спасибо вам за доверие. Даю слово офицера, что до пенсии вы будете работать моим заместителем.
- Ну, вот и ладненько – у женщины на глазах выступили слезы радости.
Дальше Тамара Николаевна стала вводить его в курс дела. Конечно, все было запущено. Рабочие пили, прогуливали. Зарплата задерживалась. Сырья не было. К концу рабочего дня Николай понял, что взвалил на себя немалую ношу. Но его не пугала разруха. Напротив, у него буквально чесались руки от желания приступить к работе. Когда Тамара Николаевна собралась уходить, Николай спросил:
- Скажите, а вы знаете Егора Ивановича Иванова?
- Егор Иваныча? А кто ж его не знает. Он же был первым секретарем партии у нас в районе. Уважаемый человек. Кабы все коммунисты были такими, хрен бы эти бандюки к власти пришли. Возле магазина дом, с красной крышей. Один живет. Сына его убили, жинка померла. Вот он один и бедует. Мировой мужик, - добавила она тихо в конце.
Николай проводил всех рабочих и Тамару Николаевну. Поставил чайник на плиту. Решил, что первое время поживет здесь, в кабинете. А дальше видно будет. Выпив наскоро чаю, он сел в машину и поехал искать Ванькиного отца. Дом увидел сразу. Высокий, с красной крышей, он утопал в сирени. Поставив машину у калитки, вошел во двор. Навстречу выбежала овчарка. Она грозно зарычала и остановилась в метре, давая понять, что дальше не пустит.
- Хорошая, хорошая… Хозяйка, - Николай говорил тихим голосом, стараясь не делать резких движений. Овчарка медленно подошла к Николаю. Тот протянул ей ладонь руки. Собака лизнула ладонь и завиляла хвостом.
- Странно, обычно он лает на посторонних, Багратион, ко мне - услышал Николая сзади.
Повернувшись, он увидел старика. Сразу узнал Егора Ивановича.
- Здравствуйте, Егор Иванович – Николай широко улыбнулся и протянул руку. Перед ним стоял высокий, худощавый мужчина лет семидесяти – семидесяти пяти. Гладко выбрит, длинные седые волосы уложены пробором назад. Доброе, открытое лицо. Выразительные глаза. Подтянут, выглаженная теплая рубашка в широкую клетку поверх брюк, которые тоже тщательно отутюжены. Взгляд прямой, открытый, но строгий. Он сразу вызывал уважение.
- Здравствуйте, милейший. Не припомню вас…, мы знакомы?
-Ну, как сказать. Наверное, вы меня помните. Я Коля Зацепин. Когда то учился с вашим сыном, Ванькой. Дружили мы в школе.
- Коленька! Зацепин? – обрадовался старик. – Как же, как же, помню. Он широко заулыбался. И сразу исчезла его строгость. Он по отечески обнял Николая. - Ванечка тоже вас часто вспоминал. Особенно когда вас в Чечне…. Нелепая история. Ванечка все говорил, не мог Коля это сделать. Пытался даже какие-то связи искать, чтобы вас вызволить. Не успел…. Ну да ладно, пойдемте в дом.
Егор Иванович направился в дом, широко шагая. Николай едва поспевал за ним. В доме была идеальная чистота. Все в белом. Белые обои, белая мебель, белые занавески на окнах.
- Оленька моя белый цвет любила. Это я в память о ней…. Когда ее не стало…. Это тогда я все в белое…. Так, давай те поужинаем. Расскажите, какими судьбами, какие планы?
Егор Иванович хлопотал у плиты, одновременно разговаривая с Николаем.
- Освободился…. Год работал у Кирилла Крамеля….
- У Кирилла? – Егор Иванович как то вздрогнул, на минуту застыл, - Ах да…, вы же друзья.
- Да, Егор Иванович, мы друзья детства. Я, Ваня, Кирилл, и Катя. Правда дружба разладилась…. Жалко.
- Да…, разладилась, - ответил задумчиво Егор Иванович, продолжая что-то готовить на плите.
- С Кириллом не сработались, сейчас пробую организовать собственный бизнес.
- Это хорошо, что не сработались. Рано или поздно, такие люди как Кирилл либо сядут, либо их просто отстрелят. А заодно и его окружение. Знаете, про них говорят – безпридельщики. Они идут к своей цели по трупам, не оглядываясь назад. Пока не нарываются на такого-же безпридельщика, который заказывает киллера. Либо переходят дорогу кому то из приближенных к власти. Тогда его отправляют на зону – он говорил зло, отрывисто.
Егор Иванович поставил на стол закуску, бутылку домашнего вина. Наполнив стаканы, он произнес:
- Коленька, я рад тебя видеть. Ванька много про тебя рассказывал…. Он говорил, что ты обязательно приедешь к нам. Я уважаю таких людей как ты. Давай выпьем за встречу. Честно говоря, я ждал тебя. После смерти Вани и Оленьки я остался один. Не знаю почему, но я ждал тебя, - Егор Иванович прослезился.
- Егор Иванович, ну что вы в самом деле, - Николай встал, - давайте за встречу, Я тоже рад вас видеть. Жаль Ваньку не застал.
Они чокнулись и выпили. Николай стал жадно есть мясо, приготовленное Егором Ивановичем.
- Вкусно, - проговорил он, улыбаясь.
- Люблю готовить, и очень приятно, когда меня хвалят.
Николай с аппетитом ел, а Егор Иванович подкладывал ему еду, наливал вино. Они несколько раз выпили, Егор Иванович молчал, наблюдая за Николаем. Он видел, что тот проголодался. И старался не мешать.
Наконец, Николай доел мясо и положил вилку.
- Можно закурить, Егор Иванович?
- Давай закурим. У меня трубка, – он достал табак и стал набивать им трубку. Николай закурил сигарету. Скоро комната наполнилась дымом.
- Егор Иванович, расскажите, как эти годы жил Ваня?
Мы же ведь после школы не общались.
Егор Иванович глубоко затянулся и начал неторопливо рассказывать:
- После школы он поступил в нефтяной институт, закончил с отличием. Пошел мастером на буровую установку. Три года отпахал, перешел на комсомольскую работу. Первым секретарем городской ячейки выбрали. Я против был…, как то неправильно. Я первый секретарь партийный, он первый секретарь комсомольский. Но секретарь обкома настоял. Да и работал Ванька что надо. Кирилл в это время юридический институт закончил, пришел к отцу в милицию. Про него сразу недоброе заговорили. Что взятками не гнушался, бандитов под крыло взял. Ванька все его воспитывал, а тот в глаза смотрел и искренно так говорил – что врут все люди, от зависти врут. Ванька верил. А я всегда ему не доверял. Тут перестройка горбачевская, будь она неладна. Затем развал Союза. Начались всевозможные выборы. Ванька сразу в политику пошел. С депутатской деятельности начал. А Кирилл по ментовской линии рос. Отец его быстро начальником милиции сделал. Сам-то уже в области был зам начальника УВД. Ванька в депутатах разных опыта набирался. Тут выборы мэра…. Кирилл неожиданно заявился на выборах. Ванька его серьезно не воспринимал…, репутация у него была неважная. С бандитами откровенно дела вершил, крышевал, рэкетом занимался вовсю. В общем, по локоть руки в говне и крови были. И все на глазах у города. А однажды Ванька ко мне пришел весь такой расстроенный…, говорит, что Кирилл ему отступные деньги предлагал. Лимон баксов. Все удивлялся, откуда у того такие деньги. Отказался, конечно. А через неделю Ваньку киллер застрелил. Прямо на митинге…, на глазах у всего города. Все тогда заговорили, что это дело рук Кирилла. Я не верил…, на кладбище Кирилл поклялся отомстить…. Так натурально клялся… - у Егора Ивановича выступили слезы.
- Егор Иванович, может не надо…, вам тяжело вспоминать.
- Нет, Коленька, я расскажу все…, до конца. Я ведь никому не рассказывал про это. В общем, Кирилла мэром выбрали. А через сорок дней ко мне Витька Сиротский, один из наших авторитетов, приехал и рассказал, что Ванечку Кирилл заказал. Я еще в советские годы этому Сироте помог как-то после очередной отсидки на работу устроится. Так он решил отблагодарить. Оленька через полгода после Ваничкиных похорон умерла. Ну, я из города уехал. Поселился здесь. Живу один. От моей прежней должности больше врагов осталось, чем друзей. Скоро меня все забыли. Да и к лучшему…, спокойней. А вообще, Коленька, я тебя ждал. Я знал, что ты приедешь. Мне Ванечка столько про тебя рассказывал, особенно последнее время…. Сейчас кажется, что я тебя много лет знаю
Он замолчал, попытался затянулся, но трубка погасла. Тогда Егор Иванович принялся набивать ее табаком. Несколько слезинок упали на стол. Николай молчал, не в силах говорить. Ком стоял в горле. Он лишь глубоко затягивался сигаретным дымом. Наступила пауза. Николай старался найти слова, чтобы успокоить Егора Ивановича. Но сил, что-либо сказать, не было.
Наконец он спросил:
- Егор Иванович. Вот вы знаете, кто убийца вашего сына…. Не хотелось отомстить, ну…, тоже киллера нанять….
- Всякие мысли были…. Киллера зачем нанимать, сам бы мог пристрелить. Видишь ли…, в бога я стал верить. Вообще у коммунистов одна из ошибок - отрицание веры в бога. Все правильно, главные принципы социализма и коммунизма верны, но отрицание веры…. Конечно заблуждение. А в библии написано…, не убий…. Бог дает человеку жизнь, он ее и забирает. И судья тоже бог. Придет время, каждый предстанет на суде божьем. А там же ничего не утаишь. За все ответ держать придется. А еще мне как то человек один умный сказал, что за грехи наши дети ответят. Вот и у Кирилла…, у него же сын наркоман. Это ему божье наказание на этом свете…, ну а на том ….
- Как вы пережили такое горе, надо быть очень сильным человеком….
- Не надо меня успокаивать, Коленька…. Тебе ведь тоже нелегко пришлось. Я как то к священнику ходил…, спрашиваю, за что мне это. А он отвечает, господь посылает нам столько испытаний, сколько мы можем вынести. Виноград выращиваю вот…, вино делаю…. Правда, оно все в погребе. Я мало пью. Да путь будет, с годами он крепче, выдержанней. Это люди с годами слабеют, а вино только силу набирает.
- Егор Иванович. А можно я у вас поживу какое то время…, ну, пока с жильем не определюсь. А то тяжело в город мотаться на ночлег. Я здесь цех по переработке рыбы приобрел. Буду поднимать….
- Конечно, живи, - радостно ответил Егор Иванович, - мне не так одиноко. А ты как поедешь то? Выпил ведь?
- Ничего, прорвемся. Я хоть от Кирилла ушел, но, выражаясь языком нынешней власти, еще в законе. Все менты меня помнят. В любом состоянии и под любой знак, как говорил мне главный гаишник как-то на пьянке.
Егор Иванович вышел проводить Николая. Увидев машину, он спросил:
- Твоя?
- Нет, одолжил на время. На свою еще не заработал.
- У тебя нет машины? – почему то обрадованно спросил Егор Иванович. И тут же ответил, подняв вверх указательный палец:
- У тебя есть машина!
Он схватил Николая за рукав и потащил во двор. Открыв ворота гаража, он торжественно сказал:
- Твоя! Пользуйся!
В гараже стояла Волга ГАЗ – 21. Она была совершенно новая. Только слой пыли на ней говорил о том, что она стоит много лет.
- Вы что, Егор Иванович! Ведь это сейчас раритет, много денег стоит.
- Ничего, ничего, катайся. Ванька ее любил очень. Теперь твоя будет, - глаза его блестели. – Я ее в шестьдесят пятом году купил. Поездить не пришлось. У меня служебная машина была. Думал, Ваньке останется. Но он себе иномарку купил. Вот машина и стояла без дела….
Уехал Николай далеко за полночь. Дорога извивалась серой змеей под светом фар. Лобовое стекло медленно покрывалось слоем насекомых, мешая смотреть на дорогу. Ветер через открытое окно трепал волосы, освежая прохладой. Николай гнал по неровной дороге, пытаясь собраться с мыслями. Но все спуталось и перемешалось. Судьба Егора Ивановича, Ваньки, его. Катя и Кирилл. Как все непросто устроено. Ему вспомнилась, как они в детстве клялись – один за все и все за одного. Он невольно ухмыльнулся. Достал сигарету, прикурил и надавил на газ. Машина прибавила скорость. Жизнь прожить – не поле перейти, вспомнилось ему.
5.
-Палыч, к вам дивчина якась, - в кабинет Николая заглянул кочегар Петрович.
- Что за девушка, зачем? – Николай записывал цифры в тетрадку.
- Говорит на работу устраиваться, - Петрович пожал плечами, - дык звать, чи как?
- Ладно, зови, - Николай недовольно закрыл тетрадь. У него было много работы, и руки не доходили до заполнения учетных журналов. С бухгалтерией у него был полный завал. Хотя он все записывал в тетрадку, сверки с кладовщицей, Марьей Ивановной вызывали у него приступ бешенства. Ему гораздо проще было поднять батальон в атаку, чем познать премудрости бухгалтерии. Да еще постоянно шли люди с просьбой принять на работу. В райцентре почти все были без работы. Известие, что открылся рыбоперерабатывающий цех, вселило надежду, что можно хоть как то устроиться. Шли в основном на рабочие специальности. И штат таких работников был уже давно сформирован. И Николай злился, что его отвлекают.
Через минуту несмело постучали.
- Можно? – раздался тихий женский голос, и в кабинет несмело вошла молодая девушка. На вид лет двадцати пяти. Одета она была скромно, по-деревенски. Невысокого роста, огромные голубые глаза и большие ресницы. Николаю сразу показалось знакомым это лицо. Он силился вспомнить, где мог ее видеть.
- А вы случайно в городе, в мэрии не работали? – спросил он сходу.
- Нет, я у мамы работала, бухгалтером….
- Бухгалтером! Вот здорово! Я совсем завалил весь учет. А вы долго работали у мамы? Мама наверное на рынке торговала?
- Нет. У мамы был мукомольный комбинат, а я работала у нее в бухгалтерии. Три года после института. Сначала простым бухгалтером, а потом зам главбуха.
- А твоя мама… Онищенко… Зоя Петровна?
- Да, Зоя Петровна, - удивленно ответила девушка, - я Катя Онищенко. А вы ее знали?
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39